– Ничего! Вообще ничего! Ты меня вышвырнул, когда я уже подобрался так близко! А потом тебе хватило дурости ввязаться в войну с Империей, и вышвырнули уже тебя! А когда Карлит сровняет с землей этот кусок дерьма, который вы по недоразумению называете суверенной страной, источник останется вообще безо всякой защиты. И знаешь, что тогда будет, ты, самодовольный дурак? Туда придут орки. И заберут его себе!
– В таком случае мы оба заинтересованы в том, чтобы этого не допустить.
Брайс сам поражался собственному спокойствию. Суетливая, почти детская ярость Эгмонтера почему-то забавляла его. Словно избалованный ребенок гневается, что ему не досталась вожделенная игрушка. Хотя Брайс и понимал, что виконт прав.
Эгмонтер умолк, задохнувшись. Потом проговорил уже почти совсем нормальным голосом:
– Не допустить? Чего не допустить?
– Уничтожения Митрила имперцами. Ведь к этому все идет сейчас, как я понимаю.
– После того, как ты убил племянника Карлита и сжег все на три лиги от границы? Даже не сомневайся!
– Ну, погорячился, – криво улыбнулся Брайс. – Не вполне сознавал масштабы последствий. Но теперь сознаю. Эту войну надо остановить.
– Ее невозможно остановить, ты, наглый, самодовольный, жалкий…
– Эй. Мне казалось, вы уже выговорились на сей счет, милорд. – Брайс подпустил в голос нотку угрозы, и Эгмонтер вздрогнул так, словно Брайс отвесил ему пощечину. Да, неприятно, когда тебя побеждают в магическом поединке, заставляя скулить и корчиться у ног победителя. «Он теперь всегда будет меня бояться», – подумал Брайс, но триумфа в этой мысли отчего-то не ощущалось. Страх таких людей, как Эгмонтер, способен обратиться во что-то иное… нечто, способное причинить много зла.
Но сейчас Брайсу было не до душевных травм темного мага.
– Расскажите мне о Карлите, – потребовал он. – Все, что вам известно.
– Да что рассказывать? Ты… то есть вы с ним похожи. Только он старше вас на шестьдесят лет и могущественнее в шестьдесят раз. А в остальном – такой же наглый ублю… э-э, ладно. Он давно точит зуб на митрильские земли, его бесит, что вы воображаете себя независимым народом. Он думал, это будет короткая и быстрая война, но вы все испортили. И больше того, вы лишили его наследника.
– Разве у Карлита нет сыновей?
– В том-то и дело, что нет. И племянник был только один. Остальные – племянницы и полчище кузенов разной степени родства. В том числе герцог Эгмонтер, кстати.
Виконт глубоко вздохнул, похоже, окончательно настроившись на деловой тон, и рухнул на диван напротив незваного гостя. Плеснул себе еще вина, и Брайс требовательно протянул ему свой кубок. Наполнив его, Эгмонтер продолжал:
– Карлит не то чтобы так уж любил Доркаста. По правде, только и искал случая, чтоб его втихую прирезать, поскольку постоянно опасался заговора против своей особы.
– В этом, похоже, все короли одинаковы, – пробормотал Брайс.
– Определенно. Но как бы там ни было, это его близкий родич и наследник, хоть и неофициальный. Смерть Доркаста не может остаться безнаказанной. Раньше Карлит хотел просто захватить Митрил, но теперь его уничтожит. Вырежет на корню, ну а потом уже превратит в захудалую провинцию своей великой империи. А может быть, продаст эти земли гномам, кто знает.
– Как его остановить?
Эгмонтер хмыкнул. Злорадная усмешка вновь расцвела на его худощавом лице.
– Никак. Он Император людей. Маг такой силы, какая вашему захолустному высочеству и не снилась. Вы не сможете с ним договориться и уж тем более не сможете его одолеть.
– То есть чтобы избежать войны, я должен убить Карлита? – задумчиво спросил Брайс.
Эгмонтер в раздражении стукнул кубком о стол.
– Вы меня слушаете или нет? Его нельзя убить! Физически невозможно! Думаете, он все еще был бы жив, если бы кто-нибудь изыскал способ? Весь Эл- Северин, весь королевский дворец, покои императора и лично его персона окутаны такой плотной сетью защитных чар, что через них не пробиться и армии магов. Более того, эти барьеры настроены таким образом, что среагируют не только на действие, но и на намерение. Тот, кто злоумышляет против императора, не сможет даже проникнуть во дворец и уж тем более приблизиться к монаршей особе.
– Очень удобно, – вздохнул Брайс. – Яннему понравились бы такие чары. Не считая, конечно, того, что это вообще чары. Магию он не любит.
Он потер двумя пальцами внезапно разболевшийся висок. Чувство холодного триумфа, которым он упивался последние несколько минут, начало таять. Значит, вот так? Никакого выхода? Действительно никакого?
– А если бы Карлит все-таки умер? Что тогда?
– Гипотетически? Потому что это неосуществимо на практике, как я уже сказал. Ну, тогда, конечно, дело другое. Война с Митрилом для Карлита теперь дело чести, но, в сущности, Империи, как державе, она не нужна. Поэтому все зависело бы от того, кто стал бы новым императором. Если это будет кто- нибудь вроде герцога Шесберга, то война все равно неминуема. Он тот еще старый рвач, Карлит рядом с ним малое дитя. Но если бы трон занял кто-нибудь
