– Это моя левая рука, а пола я касался правой… Хотя вполне могло быть и наоборот…
– Или ты мог стоять…
– Или потерять сознание.
Нежный голосок прервал их весьма интересный спор:
– А кто вы такие?
Уэллс и Джейн отвлеклись от плитки, цвет которой никак не могли определить, разом подняли головы и обнаружили в нескольких метрах от себя прелестную девочку, босую и в драной тунике. Ей было лет шесть, не больше. Их поразила естественная красота ребенка: лицо в форме сердечка, каштановые волосы, любопытный взгляд из-под челки, досадливо сжатые сейчас губы, которые могли одарить дивной улыбкой любого, кто этого заслуживает. Ньютон подбежал к ней, виляя хвостом, и упал на спину, подставив девочке брюхо, а она тотчас погладила его босой ногой.
– Вы призраки?
В ожидании ответа она сделала глоток из стакана с лимонадом, который держала в руках. Уэллс поднялся, помог встать Джейн и постарался не думать о том, что, возможно, девочка на самом деле в это же время пьет молоко, а не лимонад, или играет в йо-йо, или показывает фокус с яблоками.
– Э-э… А почему мы должны непременно быть призраками? – спросил он наконец.
– Вы вовсе не должны быть призраками. Просто я так подумала, потому что вы очень уж странно здесь появились, и, надеюсь, мой вопрос вас ничуточки не обидел. – Сразу было видно, что девочка получила хорошее воспитание, хотя и была одета как бродяжка. – Ведь вы появились совсем вдруг, – стала объяснять она наставительно, но и с легким неудовольствием, как маленькая учительница, беседующая с нерадивыми учениками. – Ни с того ни с сего открылась дыра в воздухе, там вспыхнул яркий, ну о-о-очень яркий, свет, такой яркий, что я даже зажмурилась, а когда снова открыла глаза, вы уже были здесь, на полу, и рассматривали плитку, как будто никогда в жизни не видели никакой плитки. Вы очень забавные призраки, – заключила она совершенно серьезно.
Уэллс и Джейн переглянулись. Так значит, вот куда привела их дыра Доджсона… Но где они все-таки находятся? Может, перенеслись в другой мир? Оглядевшись, они убедились, что попали в комнату безусловно им знакомую, несмотря на ее запущенный и поразительно несовременный вид. Обои с подсолнухами, музыкальные шкатулки, детские рисунки… Сразу вспыхнула догадка. Однако картине недоставало нескольких мазков, и тогда они наверняка узнали бы это место. При всем старании им не удалось обнаружить здесь ни экрана связи, ни подогревателя пищи, ни всяких других привычных бытовых приборов. Словно комнату очистили ото всего, что человек придумал за минувшие века, включая сюда и мышей-пылеглотателей. Не успели Уэллсы высказать свою догадку вслух, как за их спиной послышался голос:
– Алиса, иди сюда! Быстро! Все уже готово, можно начинать съемку… Где ты там застряла?
Уэллс и Джейн обернулись. Как раз в этот миг в комнату вошел молодой человек. Он осторожно держал в руках какой-то темный цилиндр и старательно протирал суконкой один его конец. Вошедший глянул на двух незнакомцев, на истошно лаявшую на него собаку и застыл как вкопанный у двери. Алиса поставила стакан с лимонадом на стол и кинулась к нему, вихрем промчавшись мимо незваных гостей.
– Чарльз, Чарльз, это призраки, они появились из дыры в воздухе! – захлебываясь от восторга, сообщила она.
Без малейшего стеснения девочка обняла ногу молодого человека, а тот опустил руку ей на плечо, чтобы успокоить, сам же тем временем не без тревоги рассматривал “призраков”, которые материализовались в его жилище. Он, казалось, раздумывал, будет или нет обычное человеческое приветствие воспринято этими волшебными существами как знак гостеприимства. Пришельцы, со своей стороны, уставились на него вытаращив глаза, словно отказывались этим самым глазам верить…
Как выглядел молодой человек, спросите вы? Попробую его описать. Лет двадцати пяти, высокий, тощий, с поразительным лицом, черты которого словно забавы ради решили совершенно не сочетаться между собой. Выпуклый лоб и скошенный подбородок делали его слегка похожим на быка, зато череп был изысканной и благородной лепки, а глаза светились умом. Брови, похожие на пару морских коньков, застыли над сонно припухшими веками и придавали ему вид человека, источенного меланхолией, зато насмешливо изогнутые губы безошибочно указывали как на острое чувство юмора, так и на мечтательный нрав. Что касается одежды, то на нем была элегантная бархатная куртка, слишком узкие брюки, шляпа с загнутыми полями и белоснежный галстук. Несмотря на экстравагантный наряд, сразу бросалась в глаза его подчеркнутая аккуратность. Не менее заметен был и запах одеколона, витавший вокруг молодого человека. Он открыл было рот, но так ничего и не сказал. Затем, правда, все-таки заговорил, но как-то сбивчиво: слова налетали одно на другое, и заикание это было так же знакомо чете Уэллсов, как и комната. И тогда им пришлось поверить в невозможное.
– П-п-прошу прощения, но к-к-кто вы такие и ч-ч-что делаете в моем доме?
– Это он… – шепнул Уэллс жене, которая в ответ энергично закивала и взяла на руки Ньютона, чтобы успокоить. – Дьявольщина, это он! Только гораздо моложе…
– Но как такое может быть? Мы попали… в прошлое?
– Путешествовать во времени невозможно, Джейн. Это неопровержимо доказано… И ради бога, возьми на руки собаку, пусть хоть на минуту замолкнет!
– Да я и так держу ее на руках!
