ничего серьезного с ним не случилось. Но простуда прошла без очевидных последствий. Пролетело два года, и Джордж отбросил мысль, что она была каким-то образом связана с вирусом. Вирус, судя по всему, не передавался от животных к человеку, а если и передавался, то не запускал никаких скрытых механизмов в мозгу – то есть люди могли жить с ним и дальше, не подозревая, что в крови у них поселился микроорганизм, синтезированный в далеком мире.
В любом случае, думал Уэллс с явным облегчением, вполне логично, что вирус хронотемии не действует, ведь, когда его вводили Ньютону, создание вакцины проходило лишь опытную стадию. Скорее всего, нужно было еще многое дорабатывать. Тем не менее супруги с большой тревогой наблюдали за укушенным двойником, жившим в мире, где часы бежали быстрее, чем в их теперешней реальности.
Уэллсы понемногу успокаивались и вечерами снова стали садиться к камину, чтобы заглянуть в другие миры – просто ради удовольствия. Обретенный за годы опыт помогал уноситься с каждым разом все дальше и устанавливать контакты с двойниками, уже совсем мало на них похожими. Они вторглись в причудливый мозг некоего Уэллса, который убивал проституток, вспарывая им животы. Или в мозг Уэллса-пианиста, где царила идеальная гармония. Или в светоносную душу набожной Джейн. И чем дальше улетали они от нынешнего своего мира, тем непостижимей казалась им личность новых двойников. Порой Уэллсы с удивлением обнаруживали, что именно в самых дальних мирах звучали самые восхитительные ноты всеобщей мелодии. Они заглянули в чудесные и невероятные миры, где человеческая раса слилась с окружающей природой, результатом чего явились люди – летучие мыши, женщины-волчицы и девочки-дожди. А также в миры, где роботы завоевали планету и почти уничтожили человечество, а сопротивление им оказывал лишь небольшой отряд храбрецов под руководством бравого капитана Шеклтона. И в миры, где имелось гораздо больше красок, или в такие, где обитали люди с одним- единственным глазом посреди лба, или в миры, где можно было левитировать и ходить по воде яко по суху, потому что законы природы там были совсем иными. Описать все это друг другу Уэллс и Джейн не могли, не прибегая к метафорам и сравнениям, отчего увиденные чудеса несколько тускнели.
Теперь супруги очень редко навещали Уэллса со шрамом – того, который боялся собак. В его мире все текло как положено: он опубликовал свой первый роман “Машина времени”, и это позволило ему жить литературным трудом, хотя и втянуло в нелепую вражду с Гиллиамом Мюрреем, прозванным Властелином времени, хозяином агентства путешествий в будущее. Тот Мюррей был таким же толстым, как его двойник, по чьей вине они прыгнули в магическую дыру.
Итак, жизнь продолжалась, хотя здесь она и текла гораздо медленнее. Здесь шел 1887 год, и двойник Уэллса уже не был учеником профессора Лэнсбери. Ему только что исполнился двадцать один год, он сдал экзамен на степень бакалавра наук в Лондонском университете, потом получил должность преподавателя в Академии Холта в Рексеме. К счастью, Уэллсу Наблюдателю удалось завязать с ним дружбу, и эта дружба очень напоминала ту, что когда- то связывала его самого с профессором Доджсоном. Правда, он сменил роль зеленого новичка на роль дряхлого старца.
Я сказал “дряхлого”? Да, несмотря на то что Уэллсу Наблюдателю было всего пятьдесят девять лет, он выглядел совсем старым и немощным. К несчастью, и с Джейн, которая была на шесть лет моложе, произошло то же самое. Оба старились как-то слишком уж быстро, и, возможно, виной тому было переселение в другой мир. Возможно, часы в их родном мире шли быстрее, и инерция такого ускоренного движения сохранилась в организме биолога и его жены. Окружающие вроде бы не замечали этой странности, поскольку не знали их настоящего возраста, а близких друзей, кроме юного Уэллса, они не завели. Однако собственное старение мало их беспокоило. Кроме того, они столько раз обманывали смерть, что, как им казалось, настала пора проявить вежливость и позволить ей явиться пораньше.
Уэллсы решили не тратить время, которого у них оставалось не так уж и много, на обсуждение вдруг накатившей старости, коль скоро изменить что-то были не в силах. Конечно, супруги обменялись печальными мыслями о своем былом мире, ведь если время в нем действительно бежало быстрее, чем здесь, то, вероятно, звезды там уже начали гаснуть.
– Неужели наш мир успел вступить в Темную эру, Берти? – как-то вечером спросила мужа Джейн.
– Не исключено, – печально ответил тот.
– А как ты думаешь, они нашли способ спасения?
– Хочу надеяться, что да, дорогая. Следующие поколения конечно же продолжали наши исследования, и, скорее всего, им удалось открыть другой туннель в одну из многочисленных реальностей. Почему бы, собственно, и нет? Возможно, там уже случился Великий исход.
– Но тогда бы мы знали о нем от наших двойников. Если бы целая цивилизация переселилась в новый мир, мы непременно получили бы такие сведения.
– Однако могут существовать миры, где у нас нет двойников, и, если наша древняя цивилизация перебралась в подобное место, мы никогда ничего не узнаем. Кроме того, какие-то миры развиваются в ускоренном темпе, а какие-то в замедленном, а значит, кое-где сейчас, возможно, лишь готовятся показать первые сцены спектакля – там только что подняли занавес, и человек еще не вышел на сцену.
– И мы ничего этого не увидим, ведь пройдут миллионы лет, прежде чем там родятся наши двойники… – сделала вывод Джейн. – Но будем надеяться, что наш мир уже спасен!
Уэллс кивнул. Однако оба они знали, что нельзя исключать и другой вариант: их чудесная цивилизация не нашла пути к спасению и сейчас агонизирует, погружаясь в вечный мрак и беспомощно следя за тем, как тает ее время… Но ни Джейн, ни ее муж не сказали этого вслух. Теперь они ничем не могли помочь родному миру. Да у них и самих оставалось в запасе не так уж много лет, и они должны были в первую очередь заботиться друг о друге. Вопреки
