добросовестно застенографировал и это.
– Я тоже видел! Но кинжал никто в девушку не метал! Её ударили этим кинжалом! Это сделал толстый человек в чёрном костюме с зелёным галстуком в голубую крапинку.
Бекфилду это показалось полным бредом, но и бред он тоже застенографировал. Правда, его уверенность в нелепости показаний последнего свидетеля несколько поколебалась, когда в первых рядах толпы зевак он рассмотрел толстого мужчину в чёрном костюме с зелёным галстуком в голубую крапинку. Для полноты картины этот человек в руке держал нож. Правда, нож был столовым и ничем не напоминал кинжал, торчащий у Мэри из груди. Бекфилд не нашёл ничего лучше, как поинтересоваться у свидетеля:
– Посмотрите внимательно вон на того человека. Это он орудовал кинжалом?
– Да, это он! – страх на лице свидетеля явно был неподдельным.
Выяснение обстоятельств, связанных с подозрительным толстяком, заняло несколько минут. Как оказалось, в поле зрения свидетеля отражение толстяка в оконном стекле наложилось на картину событий, происходящих за ним. Инспектор с облегчением поставил в блокноте пометку «не подтвердилось».
На месте бойни защёлкал блиц фотоаппарата. Бекфилд сперва удивился, что так быстро приехал полицейский фотограф, но, приглядевшись, рассмотрел, что фотографирует репортёр. Один из констеблей вознамерился прогнать наглого газетчика, но инспектор распорядился представителю прессы никоим образом не препятствовать, чем изрядно удивил и констебля, и репортёра. Констебль недоумевающее смотрел на инспектора, так что тому пришлось дать пояснение:
– Наш фотограф приедет неизвестно когда, а скорая нарушит тут всю картину. Пусть хоть какие-то снимки будут.
Репортёр торжественно пообещал поделиться снимками с полицией, после чего защёлкал блицем с удвоенной скоростью.
Делать тут Бекфилду больше было нечего. Отдав распоряжение констеблю записать фамилии и адреса свидетелей, он направился к телефону. Шефу дозвониться не удалось, его не было ни дома, ни в участке. Зато Джордж был дома.
– Джордж, извини, что звоню домой, но тут такое случилось…
– Бекфилд, я в курсе, по радио уже передавали. Что ты хочешь от ясновидца?
– Те трое красавчиков мертвы. Но некоторые свидетели утверждают, что их было не трое, а четверо. Всё это крайне сомнительно, но тем не менее… Кто у этих мерзавцев мог быть четвёртым? Ты бы не взглянул на материалы дела под этим углом?
– Незачем мне смотреть лишний раз. Я уже давно определил четвёртого. Это некий инспектор Мортон. У него брат тоже погиб в той перестрелке. Ты уверен, что инспектор там отметился?
– Ни в чём я не уверен. Это ресторан. То есть, питейное заведение. Свидетели, соответственно, в основном пьяные. И видят гораздо больше того, что есть на самом деле. Но мне не нравится ситуация, когда семь человек перебили друг друга. Напрашивается идея, что был и восьмой.
– Ну вот если там кто-то ещё и был, то это Мортон. Восемьдесят четыре против шестнадцати, что он. Так что, Мэри погибла?
– У неё из груди слева торчит кинжал. Сам-то как думаешь?
– Так и передавали по радио. Только противниками её были те три кадра, ну или четыре, если твои свидетели не врут, а они вроде как собирались орудовать пистолетами, а не кинжалами.
– Будем выяснять.
– Жаль, если её убили. Я надеялся, что ты на ней женишься. Тебе давно пора жениться.
– Убита без всяких если. Я сам видел её труп. И я чувствую себя виноватым в её смерти.
– Чтобы искупить вину, женись на ней, если она выживет.
– Джордж, ты уж извини, но твои шуточки над её трупом совершенно неуместны.
– Я ведь ясновидец. И ясно вижу, что она жива.
– Ладно, спасибо. Пока.
– Пока. Смотри, не упусти такую невесту.
Выругавшись, Бекфилд снова вышел на улицу. Полицейской бригады всё ещё не было, зато парамедики уже прибыли. Три машины скорой помощи стояли одна за другой и мигали проблесковыми маячками. Шесть парамедиков осматривали пострадавших. Один из них явно был телепатом. Он медленно ходил от одного тела к другому и подолгу стоял возле каждого с задумчивым видом. Его основной задачей было определять, жив человек или уже нет. Другой медик возился с Мэри. Бекфилд подошёл к нему.
– Чем вы заняты? – поинтересовался инспектор.
– Да вот, наш телепатик говорит, что она жива. Да и серьёзных ран я на ней не вижу. А вот ведёт себя как самый натуральный труп.
– Нет серьёзных ран? А кинжал в груди?
– Ерунда это, а не рана. Надо будет только заштопать её, и дамочка этой самой грудью даже когда-нибудь сможет кормить младенчиков. А я вот думаю, оставить этот кинжал там, где он сейчас есть, или всё-таки вынуть. По инструкции нужно оставить. Хирург должен вынимать. Но хирург у нас один, а
