видимо, обряд проводил католический священник. Патер наклонился к сержанту, выслушал его, а затем направился к Бекфилду.
– Вы инспектор Бекфилд, да? – уточнил патер.
– Пока да, – признался Бекфилд. – Но за эту бойню меня могут и разжаловать в простые детективы.
– Это неважно, – сообщил слуга Божий.
– Ошибаетесь, святой отец, это очень важно. Разница в окладе просто огромная.
– Я не намерен обсуждать дела мирские.
– А что вы намерены? Может, поделитесь со мной? Ваши планы с моей скромной персоной как-то связаны?
– Мистер МакКеннон просил меня передать, что хочет перед смертью поговорить с инспектором Бекфилдом. То есть с вами.
– Святой отец, у меня нет ни малейшего желания говорить с такими, как мистер МакКеннон, – проинформировал священника Бекфилд. – Но мой профессиональный долг требует, чтобы я с ним поговорил. Идёмте, Мэри.
МакКеннон лежал всё в той же позе, на животе. Спина его, рассечённая глубокой раной, была аккуратно перевязана.
– Бекфилд, я хочу поговорить с тобой наедине, – сообщил сержант. – Пусть все отойдут.
– Мэри останется, – выставил условие Бекфилд. – Хочешь поговорить? Давай! Расскажи мне, какую роль в вашем преступлении играл инспектор Мортон. Я внимательно тебя слушаю.
– Я не сдаю коллег. И я не о том хотел с тобой поговорить.
– Не вижу другой темы, представляющей взаимный интерес.
– Слушай, дело вот в чём. Врач сказал, что я вряд ли выживу.
– Это сэкономит королю расходы на повешение.
– Но если я всё-таки выживу, я останусь на всю жизнь паралитиком.
– Интересно, а как вешают парализованных? Я бы с удовольствием посмотрел.
– Я не хочу жить парализованным. Бекфилд, даже врагам не отказывают в ударе милосердия!
– Меня вполне удовлетворяет тот удар, который нанесла тебе девушка. Просто мастерский удар. Вполне милосердный. Зачем ещё что-то добавлять?
– За что ты меня так ненавидишь, Бекфилд? Ты же знаешь, зачем я сделал то, что сделал. На моём месте ты поступил бы так же!
– Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Ты кого убить-то хотел? Линду, да?
– Моего сына убила Мелинда Уилсон.
– А ты убил хорошего парня Драго, который никому из вас ничего плохого не сделал. Да и вообще он ни в чём не виноват. Убили вы только его, и никого больше.
– Мы не хотели. Но он сам полез под пули!
– Конечно, у таких, как ты, жертва всегда сама виновата.
– Я стрелял не в него, а в девку! Под пули он стал сам!
– Кстати, девка, как ты выражаешься, была не та, за которой вы охотились. У тебя же её фото было! На фото девчонке ну никак не больше четырнадцати, а Баньши не меньше восемнадцати!
– Но она же была с этим Драго!
– А Мортон тебе сказал, что любая девушка рядом с Драго подлежит устранению?
– Не пытайся меня подловить. Я не сдаю коллег!
– Дело твоё. Я всё равно разберусь с Мортоном, так или иначе, можешь быть уверен. Вы убили хорошего парня, из-за вас ранены двое полицейских. Такое с рук не сойдёт. Прощай, МакКеннон. Мне с тобой больше не о чем говорить. Идёмте отсюда, Мэри. Нужно позвонить одному негодяю. Не такому, как этот, но всё равно негодяю.
Бекфилд набрал номер и долго ждал, пока на том конце снимут трубку.
– Привет, Джордж. Как хорошо, что ты ещё не спишь.
– Бекфилд, я уже спал.
– Ну, так ведь сейчас не спишь, верно?
– Что тебе надо? Пятого из их банды? Так я его не знаю.
– Скажи мне, ясновидец хренов, как ты вычислил, что Мэри жива?
– Тебе этого не понять, ты же сам не ясновидец.
– Скажи честно, Джордж, ты хочешь спать?
– Очень хочу, Бекфилд. Это что-то меняет?
– Джордж, ответь на мои вопросы, и спи.
