– Что это было, Джеспер? – спросила она, уже поворачивая на Вудсток-роуд.
– Они поняли, что он имел в виду, и им это не понравилось.
– Ну, это я и сама заметила. Хотелось бы знать, в чем там дело.
Глава 14. Леди с обезьяной
Когда на следующий день Малкольм явился в монастырь, все сестры были страшно заняты – готовились к пиршеству святой Схоластики. Ну, на самом деле это был не совсем пир, как объяснила в прошлый раз разочарованному Малкольму сестра Фенелла: праздник праздником, но означал он скорее долгие службы в часовне, чем ломящиеся от снеди столы в трапезной.
Никто не ожидал, что Лира станет молиться и петь псалмы вместе с сестрами, но и одну ее, понятное дело, оставлять было нельзя, пока эти самые псалмы, а с ними молитвы и гимны станут возноситься в бесконечность, так что сестру Фенеллу освободили от славословий мертвой святой и отправили присматривать за младенцем, а заодно и готовить вечернюю трапезу.
Малкольм вошел в кухню, как раз когда пожилая монахиня ставила в печь рагу из ягненка. Пантелеймон, деймон малышки, жизнерадостно зачирикал, и Малкольм пододвинулся поближе, чтобы Аста могла сесть на краешек колыбели и устроить спектакль, превращаясь в одну за другой во всех птичек, каких только знала, а Лира с Пантелеймоном хохотали как сумасшедшие, словно это было самое смешное зрелище на свете.
– Мы тебя целый день не видели, а то и два, Малкольм, – заметила сестра Фенелла. – Чем ты занимался?
– Куча дел была! Сестра Фенелла, а можно мне после службы повидаться с сестрой Бенедиктой?
– Только ненадолго, милый. День у нас сегодня суматошный. Может, я сама ей передам, что тебе нужно?
– Ну… Мне, видите ли, надо ее предупредить… но я могу предупредить и вас, потому что это вас всех касается.
– Вот так так! И о чем же ты должен нас предупредить?
Она села на табуретку и пододвинула к себе ближайший капустный кочан. Малкольм задумчиво смотрел, как она неторопливо шинкует капусту старым ножом, откладывая верхние листья и кочерыжку для супа, как берет новый кочан…
– Вы же знаете, что река сейчас стоит высоко? – сказал он. – Все думают, что теперь-то уж, когда дожди кончились, уровень воды спадет, да только дожди скоро вернутся, а река разольется так, как уже дано не разливалась.
– Неужто правда?
– Да. Мне это один цыган сказал. А уж цыгане-то реки знают, они всю воду в Англии знают. Я просто хотел сказать сестре Бенедикте, чтобы она тут все безопасно устроила, и особенно позаботилась о Лире. У вас на этом берегу земля низкая. Я сказал папе, и он велел вам передать, что вы, если что, можете перебраться к нам, в «Форель»… Только там, наверное, место для вас недостаточно святое.
Сестра Фенелла рассмеялась и всплеснула старыми, покрасневшими руками.
– Я уже много кому сказал, – продолжал Малкольм, – да только никто мне не верит. Хорошо бы вам тут у себя завести несколько лодок. Если бы вы могли плавать, вам и потоп бы был нипочем, а так…
– …нас всех просто смоет. Но я бы на твоем месте не беспокоилась, юный Малкольм. Был у нас большой паводок – вот не далее как лет пятьдесят назад, я еще послушницей была, – так весь сад тогда под водой стоял, а вода все прибывала и прибывала, пока не затопила первый этаж дюйма на три, а то и четыре. Я думала, что это чудесное приключение, но монахини постарше расстроились и испугались, так что я помалкивала. Конечно, у меня тогда столько забот не было, да и вода быстро спала… В общем, не стоит слишком уж волноваться: все, что с нами случается, обычно случалось и раньше, а мы милостью Божьей все еще тут.
– У меня есть еще кое-что для сестры Бенедикты… – сказал Малкольм. – Но, наверное, это до завтра подождет. А мистер Тапхаус сегодня тут?
– Я его не видела. Но слышала, что он вроде приболел.
– Ох. Мне ему тоже надо кое-что сказать. Может, пойти проведать его? Да только я не знаю, где он живет.
– Я тоже.
– Ну, значит, придется все-таки добраться до сестры Бенедикты. Когда у них там служба закончится?
Оказалось, что длинная служба завершалась минут через двадцать, а потом сестрам полагался час на отдых, занятия гимнастикой, работу в саду или вышивание, и лишь затем начиналась трапеза. Малкольм решил с пользой потратить это время и поучить Лиру говорить.
– Ну, Лира, слушай. Я – Малкольм. Это совсем просто. Давай, попробуй.
Малышка с серьезным видом уставилась на него. Пантелеймон превратился в крота и зарылся в одеяла. Аста расхохоталась.
– Хватит смеяться! – возмутился мальчик. – Давай, Лира.
Девочка нахмурила лобик и пустила слюни.
– Рано или поздно, у тебя получится, – пообещал Малкольм, промокая ей лицо полотенцем для чайных чашек. – Давай попробуем еще.
Лира опасливо посмотрела на него и ничего не сказала.
– Все равно она для своих лет очень развита, – сказал Малкольм. – Ее деймон превратился в крота, это очень умно! Откуда они вообще про кротов
