выиграть, чтобы взобраться на самый верх.
Парни набросились на него одновременно. От первого удара Себастиан уклонился – потерявший равновесие коротышка завертелся на месте. Развернувшись боком, он стукнул высокого по руке с ножом и врезал ему локтем в лицо, а потом закрылся им, словно щитом, от ударов подоспевшего коротышки. Три полновесных тумака кулаками и один пинок тяжелым ботинком – и парни скорчились на земле, выплевывая выбитые зубы и ругаясь на чем свет стоит.
– Следующий. – Себастиан медленно оглядел пеструю толпу юношей с усталыми и потухшими глазами и девушек с оружием в руках и наглыми ухмылками на лицах.
Кое-кто в толпе ответил на его взгляд. Другие отвели глаза. Себастиан направился в северный конец квартала, где жили двое из работавших на Тига уличных заправил. Толпа молча расступилась.
К тому времени, как его нагнал гонец, Себастиан прошел три квартала и победил еще в двух стычках.
– Себастиан Вонн? – спросила девчонка с кинжалом. На поясе у этой крошки красовался небольшой арсенал холодного оружия. – Тебя ждет Фелман.
Себастиана на секунду затошнило. До него дошел истинный смысл того, на что он решился. Оружейника словно окатило волной ужаса и отвращения к самому себе, однако он отогнал грустные мысли и с безразличным видом пошел за девчонкой по лабиринту улиц и переулков к логову Фелмана.
Он делал то, что должен был делать, чтобы добиться доверия Тига и защитить Ари.
И если пришло время идти по стопам отца, он справится.
Фелман, толстяк с бычьей шеей, по меньшей мере лет на десять старше Себастиана, управлял своей частью восточного Косим-Таласа из покосившегося здания бывшей гостиницы. У дверей стояли вооруженные охранники и внимательно оглядывали улицу. Сжав челюсти, Себастиан подавил вспыхнувшее желание как следует врезать этим парням во время обыска. Дубинку они нашли сразу же и оставили себе, сказав, что отдадут потом, после встречи.
Это не имело значения. Истинным оружием был он сам.
Пришло время играть роль, которая приведет его к принцессе. Себастиан перебрал в памяти самые приятные события последнего месяца – как Ари ему улыбалась, как он стоял рядом с ней без капли страха, как безмятежно они вместе любовались морем, – и надежно укрыл воспоминания в потайном уголке сердца, где их не испачкает жестокая действительность.
Когда один из охранников обнаружил в сапоге Себастиана мешочек с монетами, юноша склонился к нему и тихо произнес:
– Стащишь хоть монетку, мокрого места от тебя не останется.
Охранник было хохотнул, но, встретившись с Себастианом взглядом, мгновенно замолчал, отстранился и пропустил бывшего оружейника вместе с девчонкой-гонцом в здание.
– Ты так врагов себе наживешь, – буркнула девчонка, поворачивая в длинный коридор, по обе стороны которого белели закрытые двери. В этом здании хранилось краденое, все, что собрали ребята Фелмана за последние недели.
– Я сюда не друзей искать пришел.
Девчонка пожала плечами и постучала в последнюю дверь справа. Когда дверь открылась, она жестом предложила Себастиану войти, а сама осталась в коридоре.
Дожидаясь, пока дверь за его спиной захлопнется, юноша огляделся: небольшая квадратная комната, в центре – письменный стол, слева возле стены три стула, еще один – у стола. За спиной Себастиана по обе стороны от двери – двое громил. У стола – женщина с массивным молотком в руке, покачивает его из стороны в сторону, как маятник. Фелман за столом, самодовольно улыбается гостю.
Четверо против одного. Все вооружены.
Шансы не ахти, но он бы не выжил в восточном Косим-Таласе – не пережил бы детских лет рядом с отцом, если бы не знал, как перетерпеть боль и все-таки достичь цели.
– Возвращение блудного сына, – усмехнулся Фелман. – Что, разонравилось во дворце?
Резко крутнувшись на месте, Себастиан впечатал кулак в того, что справа, а потом вцепился ему в плечи и лягнул в лицо того, что слева. Тот, кому досталось каблуками сапог, рухнул на пол, прижимая руки к лицу, а другой устоял и замахнулся в ответ.
Его первый удар попал Себастиану в челюсть, второй – в живот. Фелман криками вызвал охрану, приказывая измочалить наглого сопляка. С места сорвалась женщина с молотком. Молоток ударил Себастиана по спине, и от боли в душе разгорелась ослепляющая адская ярость.
Ему шесть лет. Он корчится на кухонном полу, отползая от огромных кулаков отца; зовет на помощь – но помочь некому. Ему девять; он изо всех сил старается сдержать слезы, когда отец бьет его палкой, а мать отвернулась, словно не видит. Ему шестнадцать; сжав челюсти, с сухими глазами он терпит невыносимую боль от ударов хлыста, вырывающего клочья кожи из спины. Ярость стала единственным ответом на бесконечную боль.
Женщина ударила его снова, и в душе Себастиана что-то надорвалось.
Он развернулся с диким ревом, перехватил молоток и вырвал из рук женщины. Теперь удары посыпались сзади. Себастиан впечатал молоток напавшему в горло и снова развернулся к помощнице Фелмана.
