– Я еду на рынок, взыскать долг с особенного должника, – с улыбкой пояснил чародей.
– А мне с вами зачем? – нахмурилась Ари.
Тиг улыбнулся еще шире:
– Маарит нездорова, а вам лучше не оставаться без присмотра, верно?
Сердце Ари болезненно сжималось, руки озябли, когда, шагая рядом с Тигом, она вышла из дома и села в экипаж. На дверце кареты красовалось золотистое колесо прялки.
Может быть, никакой победы она вчера и не одержала, ведь Тиг по-прежнему ее подозревает.
Но у чародея нет никаких доказательств. К тому же он невольно везет ее в единственное место, где она надеется найти ответы на мучившие ее вопросы. Осталось заглянуть тайком в книжный магазин Рахили и забрать «Книгу фей». А потом незаметно пронести копию старинного фолианта в дом чародея.
Ответив Тигу недоброй улыбкой, ничуть не уступавшей его ехидному оскалу, Ари откинулась на подушки кареты и, устремив взгляд в окно, задумалась.
Глава 34
На рынке яблоку было негде упасть. Ари вспомнила, что в этот день недели Мама Элени тоже обычно ходит за покупками. Экономки и кухарки шли за провизией, за ними несли большие корзины помощницы, конюхи или даже стражники. В толпе то и дело мелькали знакомые лица, и Ари, охваченная горькой завистью, судорожно сжала кулаки. Все свободно гуляют по залитым солнцем улицам, могут пойти куда угодно, не думая о последствиях.
Впрочем, у нее нет права на зависть. Она сама предложила Тигу сделку, надеясь спасти брата. И снова сделала бы то же самое, не раздумывая ни секунды.
В карете висел густой запах кожаных сидений и древесный аромат заповедных лесов, от которого Ари то и дело бросало в дрожь. Выбраться бы на улицу, вдохнуть терпкий аромат морской воды, сладость цветов, покачивающихся в корзинах за окнами, и самый лучший на свете запах свежего хлеба.
Карета медленно проехала мимо булочной, куда Ари и Клео так часто заходили, чтобы полакомиться пирожными. Принцесса вдруг заметила ярко-синий шарф, покрывавший темные девичьи кудри, и прижалась лбом к окну в дверце кареты. За шатким столиком возле булочной сидела Клео, глядя на лежащую перед ней на тарелке нетронутую булочку. У Ари ком подступил к горлу, глаза обожгло, и фигура подруги растаяла в дымке невыплаканных слез.
Ах, Клео! Ари ужасно не хватало их долгих ночных бесед, когда дворец погружался в сон, работы на кухне на рассвете, шуток и шалостей. Как весело они разыгрывали Тадда, а иногда и конюхов, на которых было не жаль тратить времени! И Ари знала: что бы ни случилось, на Клео всегда можно положиться.
Только не сейчас. Клео впутывать нельзя, это может стоить ей жизни.
Клео подняла голову, провожая взглядом карету с колесом прялки на двери, и на мгновение глаза подруг встретились. Клео вскочила, будто собираясь догнать карету, однако Ари предостерегающе покачала головой, всем сердцем надеясь, что Клео послушается и будет держаться подальше от Тига и его страшных сделок. Чародей не упустит случая причинить боль подруге принцессы в наказание за явное или предполагаемое неповиновение.
Карета покатила дальше, скрипя и подскакивая на булыжной мостовой, и вскоре повернула на улочку, где стоял магазин специй.
Сердце Ари мучительно ныло – нет больше мамы, Тадда, Клео, родного дома… сколько потерь. В душе принцессы росла темная, как бездонный колодец, горькая пустота.
Правда, Тадд и Клео потеряны не навсегда. Они живы. Да, они далеко, но они живут на этом свете, и, если принцесса не наделает глупостей, ее брат и лучшая подруга не пострадают.
Карета покатила вверх по улице, и Тиг наклонился на сиденье, чтобы выглянуть в окно рядом с Ари.
Нет, не в окно. Он смотрел ей в лицо с холодной зловещей улыбкой на тонких губах.
– У меня что-то застряло в зубах? – язвительно спросила принцесса.
– Давайте остановимся, – предложил Тиг.
Ари безразлично пожала плечами, однако по ее спине побежали мурашки. Они были так близко от лавки Эдвина, а чародей смотрел на нее так пристально… Вдруг он разузнал о яде кровавого цветка, купленном у Эдвина? Ведь догадался Тиг, что она заходила в его кабинет…
Ари обернулась к магазину Эдвина и мгновенно заледенела от ужаса.
На месте лавки специй чернел покореженный обгоревший остов, крыша провалилась, балки упирались во вздувшийся волнами пол. В грудах пепла поблескивали осколки разноцветных склянок, в которых Эдвин хранил травы и порошки.
На пожарище, среди обвалившихся стен, лежало что-то еще, будто свернувшийся клубком остов неизвестного существа.
Кучер открыл дверцу, и карету наполнил тошнотворный запах горелой плоти.
– Давайте навестим вашего друга Эдвина, – вежливо предложил Тиг, как будто они стояли перед обыкновенным магазином на людной улице, а не на пепелище, где покоились останки сгоревшего человека. Люди для колдуна были не более чем инструментами в достижении собственных целей. А к инструментам чувств не испытывают.
