Капитан Два Лица

узнавали тех, с кем, возможно, еще недавно пили в портовом трактире, и, спешиваясь, тоже в ужасе пятились.

– О Лува Всесветлая… – доносилось то и дело со всех сторон.

Некоторые гости со дна, судя по отслаивающейся коже, остаткам заморских доспехов, а кое-где – выпиравшим костям и наросшим моллюскам, были менее свежими. От одного их вида юнцов, равно как и некоторых взрослых мужчин, выворачивало наизнанку. Другие стражники беспомощно молились, третьи падали, попадая под копыта собственным коням. Сухопутные, подумалось Дуану, впрочем, скорее с досадой, чем с презрением. Чего еще можно было от них ждать?

– Наизготовку! – скомандовал знакомый голос. – Что вы таращитесь, быстрее, всех вздерну!

Это появился в толпе Габо ле Вьор. Он спокойными отточенными движениями приводил в готовность винтовку. Золоченая кольчуга блестела на узкой груди, несобранные волосы стояли дыбом. Вполне возможно, он заявился прямиком из чьей-нибудь спальни, но стоило ему рявкнуть – и почти все, кто готов был обмочиться и обратиться в бегство, очнулись и повернулись к неспящим лицом. Человека они боялись больше, чем чудовище. И Дуану это о многом говорило.

Смрад смерти чуть разбавило запахом дыма; хрипение и чавканье – хлопками стрельбы. Солдаты группировались или просто сбивались в кучи, другие отбегали подальше, чтобы залечь, третьи прогоняли перепугавшихся, бесполезных коней. Дуан, больше не глядя на советника по Безопасности, стрелял уже из двух пистолетов; принц Арро стоял с ним спина к спине. Он полностью пришел в себя и не промахивался. Вспомнив и подсчитав примерное количество прозвучавших выстрелов, король Альра’Иллы быстро передал ему свой третий пистолет.

– Так ты скоро останешься без пуль. Когда это произойдет, возьми меч. Не подпускай их вплотную ни в коем случае.

Говоря, Дуан озирался. Неспящих было много, очень. Но, кажется, в последние полшвэ они вылезали уже не с такой частотой, это значило, что…

– А что ты собираешься…

…Это значило, что она иссякала. Пора.

– Ино!!!

Дуан бросил клинок к ногам принца.

– Ты куда? – Пальцы попытались схватить его за запястье, но не успели.

– Прикрывай меня! И постарайся остаться в живых!

Больше не оборачиваясь, Дуан бросился к воде. На бегу он ударил попавшуюся по пути тварь рукоятью разряженного пистолета и всадил в кого-то последнюю пулю из второго. После этого капитан «Ласарры» отшвырнул оружие, проверил наличие на поясе ножа и прыгнул с края набережной в алую ледяную муть.

Вода была не только холодной, но и вязкой, почти как студень. Такое всегда происходило с теми участками моря, где появлялись существа с красивейшим названием шан’ааца – «проклятые жемчужницы». Еще на набережной Дуан сбросил плащ и камзол, но остальная одежда, промокнув, тут же поволокла его ко дну. Впрочем, сейчас это было только на руку: до дна стоило добраться как можно скорее, а уже потом все лишнее можно было бы попытаться скинуть. И Дуан плавными сильными гребками устремился вниз.

Попав на «Ласарру», Ино ле Спада уже почти умел ставить паруса и даже – совсем немного – разбирался в навигации, спасибо Ноллаку. Зато плавал принц прескверно, а под водой не мог пробыть и половины швэ. Конечно же, Багэрон Тайрэ счел это досадным упущением и поспешил нагнать. Методы его обучения разнились по степени мягкости: начинались от простых упражнений с задерживанием дыхания, а заканчивались неожиданными сбрасываниями за борт или – во время общих тренировок – резким хватанием за волосы, запретом выныривать и бодрым напутствием: «Не дергайся, экономь воздух. Пока досчитаю до десяти, ты еще не умрешь».

Так или иначе, благодаря всему этому к шестнадцатому Приливу Дуан отлично плавал. И теперь он пробирался вниз сквозь густую толщу без особого труда, проворнее рыбы. Оставалось только сделать над собой последнее усилие…

…И поскорее открыть глаза.

Он открыл, – чтобы увидеть размытые силуэты тянущихся к поверхности щупалец. На некоторые были нанизаны, как насекомые на нити нушиадских бус, бездвижные мертвые тела, свежие и почти разложившиеся.

Дуан был спокоен: знал, что эти неспящие не нападут. Жизнь возвращается к ним только при попадании на поверхность, сейчас же они – в подобии околдованного сна: тихо покачиваются, а малейшее движение воды развевает их волосы и лохмотья одежды. Море баюкает их. Держит. Кутает и что-то поет на языке, неслышном другим.

Проплывая мимо какой-то девушки, Дуан ощутил смрадный запах взметнувшихся черных прядей. Невольно помедлив, он всмотрелся в то, что осталось от лица: в раздутую опухшую маску с приоткрытым синюшным ртом. Платье было дорогое, пестрое, многоцветное и все еще не сгнило. На шее – ожерелье из красных бусин и кораллов, лодыжки – голые. Девушка могла бы быть очень похожа на…

«Нет. Ничего подобного с ней случиться не могло. Это не она. Не она».

Дуан сказал это себе, ощутив, как тревога отняла запас воздуха на лишнюю швэ. Как можно скорее он поплыл вниз, более не оборачивался. Увиденное