— Я думал, что мы сегодня вместе пойдем в парк. Лэйни без тебя будет грустно.
— Я не хочу в парк, — пропищала Лэйни, подсаживаясь поближе к брату. — Я хочу пойти в гости к Бекки.
— Ну вот, а я-то надеялся, что мы проведем этот день вместе.
— Папа, я пообещал Дугу, что мы с ним сегодня достроим форт. — Сейчас голос Джейка звучал ровно, словно не просил меня, а просто констатировал факт. Его мать, наверное, именно так разговаривала в суде. Хорошо зная сына, я понял, что мой отказ его разочаровал.
— Ну ладно, дай мне подумать. Сейчас я позвоню маме и решу.
Джейк, казалось, удовлетворился моим ответом. Кивнув мне, он снова уставился в свою книгу о футболистах, которую читал уже раз двадцать, не меньше. Я постарался проанализировать аргументы, пока делал для Лэйни нежный омлет с тертым сыром, как она любила. Дочка собиралась к Бекки, и действительно, Тайрин накануне звонила и пригласила Лэйни в гости. Вроде как убедительных причин для отказа не было, но что-то свербило у меня на душе. Я не хотел признаваться, в особенности потому, что Джейк подружился с Дугом именно в результате моей педагогической беседы, но мне не нравился этот парень, как, впрочем, и его папаша. Мне пришлось еще несколько раз сталкиваться с доктором Мартином-Кляйном после злосчастного Дня рождения, и за все это время мы едва ли обменялись парой слов.
Я поставил перед Лэйни тарелку, сгреб со стойки телефон и пошел в гостиную, чтобы позвонить Рейчел.
— Привет, — ответила она сразу же.
— У меня такой вопрос: ты не против, чтобы Джейк пошел в гости к Дугу Мартину-Кляйну?
Рейчел помолчала, прежде чем ответить:
— А тот что, его пригласил?
— Ну да.
— А может, лучше пусть он сам к нам придет? Тогда можно было бы узнать этого мальчика получше.
— А что, неплохая идея, — ответил я, хотя мне казалось, что я и так уже достаточно хорошо знаю Дуга.
— А почему ты не хочешь, чтобы Джейк к нему пошел?
— Этот парень ненормальный.
— Откуда ты знаешь?
— Карен сказала, что он ходит к школьному психологу, по-моему, каждый день.
— О, теперь ты прислушиваешься к мнению Карен? — рассмеялась Рейчел. — А кто в прошлом месяце назвал ее волчицей в облике клоуна?
— Неужели я такое говорил?
— Угу.
Я улыбнулся:
— Неплохо сказано, кстати.
— Я, между прочим, так и не поняла, что это значит.
— Я имел в виду, что она злобное животное, которое не сожрало меня с потрохами только из отвращения и еще из боязни возможных последствий.
— Ладно, бог с ней, — хмыкнула Рейчел. — Так ты знаешь этого парня?
— Я видел его родителей. Его отец тоже явно не дружит с головой.
— Но ты же сам признавался, что сказал ему лишь пару слов. Возможно, отец Дуга просто застенчивый.
Я почувствовал, как изменился тон жены, когда она произнесла последнее слово. Оно резануло мне слух. Я понял, что она намекает на то, как я вчера отреагировал после родительского собрания. Я не стал на это отвечать, не желая ввязываться в дискуссию. Некоторое время мы молчали.
— Ну ладно, тогда я отвезу к ним Джейка. Действительно, в этом нет ничего страшного.
— Но, Саймон, это вовсе не обязательно. — Голос Рейчел вновь стал мягким. — Можешь сегодня привезти детей в город. Пообедаем вместе.
— Как-нибудь в другой раз.
Не успев ответить, я тут же пожалел об этом. Ну что мне стоило согласиться? Я понимал, как Рейчел ценит каждое мгновение, проведенное с детьми. Да к тому же я, откровенно говоря, в душе был против того, чтобы Джейк общался с Дугом. Сам не знаю, что мне помешало тогда воспользоваться предложением жены. Возможно, ее комментарий по поводу застенчивости.
Я забрал Джейка от Мартинов-Кляйнов довольно рано. Как и в прошлый раз, он ждал меня вместе с Дугом на поляне перед домом. Я постарался воспользоваться случаем, и более внимательно рассмотреть нового друга Джейка. И… ничего предосудительного не обнаружил. Он был причесан и хорошо одет, аккуратно и со вкусом — придраться было не к чему. Когда я подъехал, Дуг поднял голову и внимательно посмотрел в мою сторону. Я почувствовал, что он тоже исподтишка меня оценивает — это было видно по выражению его лица, складке тонких губ, настороженному взгляду жестких глаз. Я вспомнил, как Рейчел частенько обвиняла меня в том, что я приписываю детям взрослые намерения.
