зловонной пасти которого – восемь рядов острых, как у аллигатора, зубов. И Хранителем становится тот, кто сможет взглянуть в глаза зверя без страха, кому тот покорится, сядет у ног, точно домашний кот.
Девочки сразу поняли, где начинается граница Кровавого леса, и не только отталкивающий запах гнили был тому виной. Деревья здесь были необычными. Черные стволы, перекрученные, похожие на рога горных баранов. Ветви почти голые и тоже черные, и на каждой огромные шипы. Все деревья невысокие, примерно в человеческий рост. На каждом дереве, почти у самой верхушки, зрел странный плод – огромный, размером с упитанную тыкву. И эти плоды пульсировали будто огромные драконьи сердца.
По рассматривала лес точно завороженная. Она была настолько изумлена, что забыла и о гнилостном запахе, который еще минуту назад заставлял ее желудок сжиматься, и о собственных страхах, и о корзинке мяса, которую она ловко разместила на голове, и о подруге, которая всё еще жалась за ее спиной. Как будто ее выбросило в иную реальность, и больше ничего, кроме нее и этих деревьев, не имело значения.
– Ты только на это посмотри… – не то с отвращением, не то с восхищением прошептала По.
– Это отвратительно. – Подруга зажмурилась и слабеющими руками поставила на землю свою корзину.
– Надо идти туда. Мы должны.
И не дожидаясь ответа, По сделала первый осторожный шаг навстречу своей судьбе. На подругу она больше не оглядывалась.
При ее приближении пульсирующие плоды начали пухнуть, точно упитанные болотные жабы. С приглушенным чавканьем распахнулись кожаные лепестки, и По увидела разверзшееся склизкое жерло, наполненное полупереваренным мясом вперемешку с едко пахнущим растительным соком. Лес ожил, зашелестел ветвями, которые стали похожи на подрагивающие рыльца огромных насекомых. Ветра не было, но ветви колыхались. Завороженная этим зрелищем По словно вросла в землю.
Дерево наклонило к ней гибкий ствол, трепещущие лепестки потянулись к мясной корзине. Они были животными, эти деревья. Не существовало никакого болотного чудовища – парным человечьим мясом удобряли сам лес. Кожица кровожадного плода была похожа на живую плоть. Под ее маслянистой толщей пульсировали жилы, а древесный сок был темным, точно венозная кровь.
Одним шлепком упругого темного листа корзина была сбита с ее головы, и чья-то отрубленная рука, вокруг которой роились мухи, исчезла в зеве плода. По услышала утробное урчание и булькающий глухой стон – дерево переваривало добычу.
Только когда лепестки-щупальца потянулись за следующим куском, она спохватилась, ринулась вперед и подхватила корзину с земли.
По с детства учили, что существует лишь три чувства, достойные внимания. Любовь к огненной богине, преданность острову и готовность отдать жизнь за его нужды и всепоглощающее счастье, ради которого и стоит жить.
Поэтому о собственной сохранности она не задумывалась, как большинство тех, кто хотя бы раз почувствовал вкус вечности на кончике языка, ценность собственной жизни не была для нее слишком великой. Поставив корзину на голову, она храбро переходила от одного дерева к другому, следя за тем, чтобы мяса досталось всем поровну. Иногда ей казалось, что деревья пытаются атаковать и ее, и тогда она резко отскакивала в сторону – ноги ее были быстрыми и сильными.
Лес оказался совсем небольшим. Одно название – лес, на самом же деле – рощица. По справилась быстро. И только когда корзина опустела, она вдруг вспомнила о подруге, оставшейся позади. Без особенного волнения вспомнила – восторг триумфатора так подогрел ее юную кровь, что ей хотелось хохотать, запрокинув лицо к небу, танцевать среди этих болот. Радость выполненной миссии была подобна мощной анестезии. По больше не чувствовала ни мышечной ломоты, ни моральной усталости.
По позвала подругу по имени, сначала тихонько, затем громче, но никто ей не ответил. Перепрыгивая с кочки на кочку, но всё равно иногда проваливаясь по щиколотку в торфяную жижу, она добралась до кромки Кровавого леса и увидела собственные следы. Значит, вот то место, где они расстались с подругой. Теперь казалось, что это случилось целую вечность назад, хотя на самом деле едва ли прошло больше четверти часа.
По растерянно остановилась. Лес шелестел, торжествовал, вскидывал ветви в ритуальном танце, прославляющем сытость. По хоть и была опьянена гордостью победы, осознавала, что задерживаться здесь опасно, потому что для этих существ она ничем не отличается от мяса, соком которого пропиталась ее опустевшая корзина.
Она открыла рот, чтобы в последний раз окликнуть подругу, как вдруг приметила предмет, белеющий на темной пульсирующей земле. Прищурившись, По наклонилась и тут же отпрянула – это была человеческая рука, не отрубленная, но как будто оторванная – из кровавого месива торчал обломок кости. По приметила простой ракушечный браслет вокруг запястья. У людей, которые сидели в клетках, отбирали все украшения и одежду перед тем, как разрубить их на кусочки. Считалось, что болотному чудищу нужна только плоть, а любые чужеродные предметы мешают его пищеварению. Да и сам браслет… По видела его сотни раз. У нее самой был такой же. Это была рука ее подруги.
Вдруг резкая огненная боль пронзила ее лопатку. Подскочив, словно обожженная огнем, она обернулась и увидела, что дерево тянет к ней усеянную шипами ветку.
И тогда По побежала.
Остановилась она только на половине пути к деревне. Корзину по дороге потеряла.
Тот вечер, когда она, бледная, падающая с ног от усталости, в окровавленном платье, выбежала из джунглей навстречу уже потерявшей надежду
