Все кончено
(Все только начинается)
Весна календарная, как известно, отнюдь не всегда совпадает с весной климатической. На календаре в московской квартире может быть март или даже апрель, а на улице — метель и мороз.
По ту сторону больничного окна на подоконнике лежал настоящий сугроб, однако ласковое, хоть еще и слабое по ранней весне, солнышко медленно, но верно его подтачивало. Возможно, за окном звенела капель, но трехкамерные стеклопакеты больничной палаты надежно изолировали все звуки.
Здесь все было стерильным, в том числе и я сама, одетая в белую больничную униформу. Мое лицо почти полностью скрывала маска. Белая шапочка спрятала волосы, которые я успела мелировать и подкрасить. Стареть раньше времени не входило в мои планы.
На больничной койке ни один человек не выглядит хорошо, будь он хоть трижды Аполлон или Елена Прекрасная. Болезнь не добавляет красоты, а уж сильному мужчине — и подавно. Но Виктор сейчас выглядел гораздо лучше, чем раньше, что по-настоящему радовало.
И это отнюдь не мои фантазии: именно сегодня меня впервые допустили в палату к больному. Раньше я видела Виктора только через стекло.
Заметив меня, он улыбнулся и попытался что-то сказать, но я приложила палец к губам и отчеканила:
— Не говори пока ничего! Тебе надо беречь силы. У нас еще будет время пообщаться. Масса времени!
Виктор осторожно кивнул. Я присела на странного вида стульчик, стоявший у кровати. Мне хотелось очень многое сказать любимому, я столько раз репетировала в своем воображении эту встречу — но вдруг растерялась, не зная, с чего начать.
— Я прочитала твое письмо, — собравшись с силами, произнесла я, — и поняла одну вещь. Виктор, мне… если я нужна тебе, я всегда буду с тобой. Даже не сомневайся! И вот еще что… Я поговорила с врачом… с врачами Склифа. Диагноз твоего доктора не подтвердился — нет у тебя никакой аневризмы.
В его взгляде читалось удивление, и я поспешила объяснить:
— Врачи считают, что твой сердечный приступ имеет токсикологическую природу. Те лекарства, что ты принимал… судя по всему, какое-то из них являлось для тебя скрытым аллергеном. Твоя печень его отфильтровывала, но не полностью, и оно понемногу накапливалось в организме. Однажды она перестала справляться и вбросила аллерген в кровь — возможно, после какого-то сильного стресса. По крайней мере, так говорят врачи…
Виктор повел плечами — казалось, он хотел пожать ими, но не хватило сил.
— Мы пытаемся с этим разобраться, — продолжила я. — Но пока не можем связаться с твоим врачом. Он не отвечает ни на звонки, ни на письма, а офис закрыт. Частная практика, что поделаешь! Как бы то ни было, прогноз по твоему здоровью в целом благоприятный. Конечно, обширный инфаркт — не насморк; восстанавливаться придется долго… — Я наклонилась вперед: — Но об этом я позабочусь, поверь мне! Самое худшее осталось позади. Все остальное — дело техники.
Он улыбнулся и что-то прошептал. Я не расслышала, поэтому наклонилась еще ниже.
— Я… рад… — тихий голос был не громче шелеста бумаги. — Сделаю все… чтобы быть… с тобой…
— Главное — не напрягайся. — Я почувствовала, что мои губы расплываются в улыбке. — И обязательно выполняй предписания врачей! У нас впереди еще много интересного, Виктор.
— Можешь звать… меня… Витя…
— Ну уж нет! Виктор мне нравится гораздо больше. Или, скажем, Вик…
— Хорошо. А я буду… звать тебя… Вика.
— Почему?! — удивилась я.
Он вновь повел плечами:
— Захотелось. Захотелось… дать тебе… имя… свое… имя…
— Дашь еще, — я ухмыльнулась. — И имя, и фамилию. А если будешь хорошо себя вести — не только это.
— Что же еще?
— Я думаю, Вик, что у такого человека, как ты, обязательно должны быть наследники, и готова всеми силами этому поспособствовать. Наизнанку вывернусь, если потребуется!
На миг лицо любимого помрачнело, но потом он слабо улыбнулся:
— Если ты… поспособствуешь… я буду только за…
— А для этого, дорогой мой, ты должен встать на ноги. — Я протянула руку и провела пальцами по его колючей от щетины щеке. — Так что все зависит лишь от тебя. И знай: я очень-очень этого хочу! Ты просил меня жить и радоваться — я исполню твою просьбу при одном условии: ты будешь жить и радоваться вместе со мной. Обещаешь?
Виктор хотел что-то сказать, но просто кивнул. Я знала: он сдержит свое обещание.
Мне не хотелось уходить, но пока я не могла долго оставаться с любимым.
