— Меня только спросить забыли, — заметила я. — Ну ладно, я-то пойду. Мне самой интересно, что получится…
— Выпьешь? — спросила меня Апистия, когда я зашла. Куратор сидела в кресле рядом со столом, на котором лежала «корона» — облегченная версия шлема ВР, способная снимать импульсы мозга и декодировать их. Более серьезная версия «короны», такая, какой мы пользовались при обучении, могла записывать в память информацию, а шлем ВР погружал тебя в другую реальность…
— Нет, спасибо. Не люблю спиртного.
— Художница? — неожиданно поинтересовалась Апистия, вставая с кресла и убирая бутылку и чашки (свою она опустошила до дна).
— Скульптор, — поправила я.
— Для меня это одно и то же, — махнула рукой женщина. — Скульптор, художник, композитор — у тебя оживают статуэтки у… кого-то — мелодии…
Она ушла за стойку и добавила:
— Снимай все с себя, ложись на живот, надевай «корону». Она считает образ твоей фичи и вытатуирует ее на спине.
«Выходит, у меня будет татуировка в виде обнаженной танцующей Эсмеральды», — подумала я.
— Ты мне не поможешь?
Тень говорила тихо, не глядя в глаза. Она мне нравилась. И Олга тоже. А вот Дарию и Льдинку я, признаться, побаивался.
— С удовольствием, — ответил я. — Что нужно сделать?
— Олга сильно нервничает, — сказала Тень. — Я знаю, она тебе нравится…
— Ты мне тоже нравишься, — честно признался я.
Она не ответила, но я почувствовал, что девушка смутилась.
— Можешь ей помочь?
— Могу. Что надо сделать?
— Пойди после Дарии, хорошо? — попросила Тень. — Иначе идти придется мне, а я… тоже боюсь, — добавила она, краснея.
— Не бойся, — улыбнулся я. — Ничего там страшного нет. Значит, я иду следующим.
— Спасибо, — сказала Тень.
Пока девочки приветствовали Дарию, я вызвался добровольцем.
Между прочим, моя фича тоже пока была безликой. К тому же я так и не понял, в чем же ее сущность. В том, что я могу запомнить то, что увидел мельком? На сверхспособность не тянет. Телекинез? Ну, этим вообще все участники владеют, если верить Бараке. И кстати, действительно, стоило ему объяснить нам, как это делается, и вся орава принялась бросаться без помощи мышц всем, чем угодно, включая друг друга.
Вру, конечно. Швырнуть другого участника Проекта многим было не под силу… Реально это смогли сделать я и куратор Проекта Барака. И если он не врет, этот зануда Бракиэль. И летать — левитировать — никто, кроме меня, пока не научился.
В кабинете я надел «корону», закрыл глаза и увидел темное место — даже непонятно, было ли это открытое или закрытое пространство. Светлым оказался только ползущий по земле туман.
Неожиданно я почувствовал дрожь под ногами и даже не сразу понял, что это чьи-то тяжелые шаги. А потом в тумане возникла высокая фигура; когда она подошла ближе, я понял, что на человеке надето нечто похожее на рыцарские доспехи и скафандр одновременно. Мужчина тяжело дышал, словно до этого пробежал несколько километров.
Я слышал, как зажужжали имплантаты, но все мое внимание приковывал к себе странный человек в черном.
— Кто ты? — спросил его я.
— Я — это ты, — ответил он басом. — Когда-нибудь мы еще увидимся.
— Где? — спросил я.
— В отражениях зеркал, — ответил он, после чего ушел, растворившись в тумане, который с каждой минутой становился гуще.
Мы с Олгой стояли и боялись.
Из медлаба появился Фредди, как мне показалось, довольный. Его тут же окружили и принялись расспрашивать. Только мы с Олгой не участвовали в этом. Я собиралась с духом, но…
— Теперь моя очередь, — сказала Олга, мягко улыбаясь.
— Постой. Но ты же боишься!
— Ты тоже, — ответила она. — Я бы уступила дорогу бесстрашным, но я слишком хорошо знаю, что такое страх, чтобы пропустить вперед того, кто боится, — и упорхнула в кабинет.
Я подошла к остальным. Фредди тем временем снимал верх комбинезона, чтобы показать свою татуировку. Выглядела она так, будто парень с ней
