ногу. — Я назначен дознавателем[36]в этом деле. Мои полномочия подтверждены бумагами, которые я уже передал вашему настоятелю.
Аббат неохотно кивнул.
— Как дознаватель я принял решение перевести тебя в научно-исследовательский центр «Фишер ГмбХ», занимающийся исследованием ортопедии и протезирования. Там ты пройдешь самое полное обследование. Если даже окажется, что произошедшее с тобой — не сверхъестественное явление, специалисты центра смогут установить причины и механизмы этого процесса и тем самым помочь тебе выздороветь полностью. А если это действительно чудо…
Он замолчал. Молчал и я. Я не мог сказать ему, что чувствую, — только не в присутствии аббата. Но, кажется, каноник это понимал.
— Ты согласен поехать со мной? — спросил он. — В Центре тебя уже ждут. Честно говоря, я рад, что у меня есть возможность показать им тебя: я говорил о тебе после первого посещения обители, и они заинтересовались твоим случаем, но просто так забрать тебя отсюда я не мог… по многим причинам. Однако Сам Бог распорядился за нас: как я уже говорил, inpossibilia sunt apud homines possibilia sunt apud Deum. Теперь у меня есть возможность показать тебя специалистам. Может быть, именно для этого Бог не исцелил тебя полностью, кто знает? Но если ты не согласен поехать…
— Согласен! — выпалил я так, словно ожидал, что каноник вдруг растворится в воздухе. — Когда надо выезжать?
— Если ты не сильно устал, то хоть сейчас. — В тоне каноника чувствовалось облегчение. — Сколько тебе нужно, чтобы собраться?
— Нисколько, — ответил я. — У меня нет ничего, что я хотел бы взять с собой, разве что смену белья.
— Ты так легко покидаешь нас, — выдавил из себя аббат. — Я распоряжусь дать тебе в дорогу все необходимое.
Каноник тем временем встал.
— Я пока вызову машину, — сказал он. — А вы можете попрощаться.
Признаться, я почувствовал себя немного не в своей тарелке. Ничего не могу сказать плохого о братьях миссии. Они заботились обо мне всю мою жизнь и искренне радовались, когда я встал на ноги. Но при этом так и остались для меня чужими людьми.
— Отец, — обратился я к аббату, — но ведь апостол говорил, что тот, кто может получить лучшую долю, должен стремиться к этому, разве нет? Я могу избавиться от своего недуга, что тут плохого?
— Ничего, — ответил аббат, не глядя на меня. — Я буду молиться, чтобы твои надежды сбылись, чадо. А пока благословляю тебя. In nomine Domini Patris et Filii et Spiritus Sancti…
— Amen, — закончил я. — И спасибо вам. Вы так много для меня сделали…
В том самом дворике, где некогда я впервые увидел каноника, у самой колоннады стояло… нечто. Эта штука походила на ската-манту или приплюснутую подводную лодку, при этом на «голове» и «спине» ската виднелась выпуклость наподобие обтекателя кабины, только совершенно непрозрачного снаружи. Обтекатель оказался довольно большой, размером с грузовик-трейлеровоз, а сама штуковина еще больше, она занимала всю свободную часть двора, едва не утыкаясь в давным-давно не работающую чашу фонтана. На «крыльях» машины были нарисованы ключи под тиарой — знак Папского престола. Выходит, слова о курии в устах каноника — не пустое бахвальство?
Пока я разглядывал необычный транспорт, каноник вышел на крыло и помог подняться мне. Нам навстречу уже гостеприимно распахнулся темный дверной проем. Не дожидаясь меня, каноник прошел внутрь, а я, конечно же, последовал за ним, бросив последний взгляд на старые здания миссии. Внезапно я с особой остротой понял — больше сюда я не вернусь. Эта страница жизни перевернута.
Внутри машины, как я и ожидал, оказалась кабина, но какая! В передней ее части было два широких панорамных окна с великолепным обзором, а под ними проходила подковообразная панель управления, над которой мерцали в воздухе голограммы, информировавшие о состоянии машины. Перед панелью управления стояло два кресла; в одно из них уселся каноник, а другое…
Стоило мне войти, как это кресло развернулось ко мне и из него легко, словно сотканная из света голограмма, выпорхнула хрупкая фигурка в белом. От нее, казалось, исходит сияние, и…
…я не мог ее не узнать. Сердце замерло в груди — передо мной стоял мой ангел, который, понял я внезапно, снился мне не один, а много раз, еще в детстве. Мне, правда, казалось, что девушка выше…
— Ого, какой здоровый вымахал! — улыбнулся ангел. — Тебя только по генетическому портрету узнать можно. Присядь уже, тяжело стоять-то?
Я упрямо тряхнул головой:
— Ничуть не тяжело.
Она рассмеялась:
— Все равно садись, мы скоро взлетаем… Фредди, я так рада тебя видеть! Особенно рада, что ты поднялся на ноги. Я верила, что ты сможешь…
— Вы — ангел? — спросил я, присаживаясь на скамейку напротив двери.
Аппарат чуть заметно вздрогнул.
Она вновь рассмеялась:
