романтическом и не самом ответственном возрасте. Доставалось и на мою долю. Доставалось настолько, чтобы полностью снять остроту извечного юношеского желания. В общем, секс не был для меня самоцелью, хотя к аскетам, умерщвляющим плоть, я тоже отнюдь не относился.
Несколько месяцев назад я, представься мне такая возможность, не размышляя, окунулся бы в глубины порока. А сейчас что-то изменилось, идея пуститься во все тяжкие казалась мне неприятно глупой, вроде как станцевать у Стены Плача. Хотя танцевать я умею, между прочим.
Я прошел через старомодную, как мне показалось сначала, вертушку и едва не ослеп — внутри все заливал яркий свет. Затем я чуть не оглох, поскольку звуки здесь соответствовали зрительным ощущениям. Музыка была со всех сторон, а поскольку источники ее оказались многочисленны, получалась чудовищная какофония.
Випочку я заметил через пару минут, но не сразу понял, кто она такая. Если вы никогда не посещали современные развлекательные центры, то можете и не знать, кто такая випочка, но я был в Хайфе, в офшоре «Кристал Пэлес», и уже видел этот феномен. Випочка — андроид, клонированное тело и компьютерный мозг с ботом для коммуникации. Они работают прислугой у состоятельных людей и заменяют обслуживающий персонал в самых шикарных заведениях. Если общаться с ней недолго, випочку трудно отличить от обычной девушки. Говорят, корпорации вроде IBM, КРЭТ или Lenovo даже выпускают продвинутых випочек «в люди» с заданием трудоустроиться или что-нибудь в этом духе. Время от времени какая-то из компаний сообщает о своем успехе в адаптации випочки среди людей, но потом информация всегда опровергается.
Тем не менее некоторые мизантропы и просто одинокие состоятельные люди заводят себе випочек и даже женятся на них. Когда мне было лет пять, в этом всерьез видели угрозу для цивилизации, сейчас, однако, мода на подобные браки пошла на спад. Мода — она ведь переменчива. Говорят, на Западе даже есть соцслужба, устраивающая брошенных випочек… Не знаю, официально об этом нигде не сообщали.
— Добрый день. — Внешне випочка была приятной, если, конечно, вы любите кукол. Я не люблю. — Рада приветствовать вас в нашем центре развлечений. Я ваш персональный гид. Как вы предпочитаете, чтобы я вас называла?
— Бракиэль, — ответил я.
— А как вы хотите называть меня? — спросила она. Я знал, что могу называть ее любым оскорбительным словом, и она будет все так же мило улыбаться и повторять за мной. Многие так и делали. Мне это казалось диким.
— Н-норма, — ответил я. — Хочешь быть Нормой?
— Я хочу того, чего хотите вы, Бракиэль, — потупившись, произнесла она. В ее поведении было что-то неуловимо восточное, ассоциировавшееся у меня почему-то с Японией, хотя черты лица Нормы являлись европейскими. — К вашему сведению, я имею честь представлять последний модельный ряд андроидов от Philips и универсальна в применении.
Она вновь потупилась:
— Могу я сказать вам нечто конфиденциальное?
— Почему нет? — пожал плечами я, не глядя на нее.
— Моя модель допускает сексуальную эксплуатацию. — Черт возьми, кажется, она даже покраснела! — Если вы пришли сюда за этим, можете, конечно, найти себе компаньонку из числа других посетителей — среди них есть работницы сферы релакса, я могу предоставить все данные, — но в общении с ними вы будете ограничены нормами резолюции ООН «о допустимых формах коммерческих сексуальных контактов», тогда как со мной…
— Не будем забегать вперед, — перебил я. Отчего-то этот разговор оказался мне неприятен. — Что еще предлагает центр развлечений?
— У нас широчайшая палитра досуговых мероприятий! — оживилась Норма. — Какая сфера вас интересует?
…В конце концов я оказался в танц-баре, между прочим, с живой музыкой… если, конечно, не принимать во внимание, что музыканты были слишком аргументированы для бюджетной группы. У клавишника имелся угрожающего вида дополнительный комплект механических рук, которые присоединялись к консольным плечам, наложенным поверх настоящих, как коромысло. От сурдоплечей множество проводов тянулось к «короне» — шлему, снимавшему импульсы с коры головного мозга, потому серворуки двигались уверенно, хоть и медленнее, чем их живые аналоги.
В репертуаре у ребят был неплохой танцевальный поп-рок, тексты, исполняемые почти обнаженной девочкой-гирляндой (ее татуировки переливались разными цветами под воздействием программы одноразового процессора-имплантата), были в меру бессмысленными и циничными. Такая музыка не отвлекает от раздумий, точно так же, как и присутствие випочки. Черт знает, что эти корпорации встраивают в свои модели, но випочки прекрасно умеют «поймать волну» — почувствовать твое настроение. Норма сидела на диванчике, прильнув ко мне, и молчала, глядя на выступающую группу. А я думал…
…конечно, о Нааме. Что со мной? Я не какой-то озабоченный подросток. Будь это так, я бы сейчас вовсю кувыркался в кровати с кем-нибудь реальным или даже синтетическим, с той же Нормой, например. У меня секса с андроидом не было, и как-то не тянуло, но ребята говорили, что это незабываемый опыт. Те, кто пробовал, конечно, а таких немного. Во-первых, надо иметь деньги; во-вторых, некоторые испытывают к андроидам непонятное отвращение. Религиозные говорят, что у них нет души…
— Норма, — спросил я, — у тебя есть душа?
— Не знаю, — пожала плечами она. — А у вас, Бракиэль?
