«А ты залезь в Ушакова», — часто говорила моя троюродная сестра Мила, студентка филфака, своей подруге Наташе, когда они приезжали к нам в гости из Харькова.
Позже я узнал, что Ушаков — автор толкового словаря. А тогда мне эта нелепая фраза казалась ужасно смешной еще и потому, что Ушаков была фамилия одного из соседей, вечно пьяного и никудышного дядьки. Он был, кажется, шофером. Или слесарем. В общем, не помню.
18
За «Динамо» почему-то болел мой отец. А старший брат — за «Спартак». Когда по радио передавали футбол, они по очереди бурно вскрикивали и смотрели друг на друга почти враждебно. Я тоже вскрикивал и вздрагивал от неожиданности и ломал грифель карандаша, которым пытался нарисовать самолет, летящий среди облаков.
19
См. 18 апреля.
20
Впервые я попал туда, как ни странно, не в качестве слушателя, а в качестве исполнителя. Наш школьный хор, в котором я тоже пел, поучаствовал в каком-то то ли смотре, то ли конкурсе. Он проходил как раз там.
Я точно помню, что мы пели песню «Зори московские. Звенят-поют часы кремлевские. С добрым утром, земли и моря. Москва-а-а-а моя!».
Зал, помню, меня скорее разочаровал. Потому что когда нам говорили, что мы поедем выступать в Большом зале, я представлял себе этот зал гораздо больше, чем он был на самом деле.
21
Об этом событии я узнал, находясь у газетного киоска около Центрального телеграфа. Я увидел какую-то иностранную (кажется, французскую) газету, на первой полосе которой была большая фотография лунной поверхности.
Но я купил не ее, а какую-то советскую газету, где вообще ничего об этом не нашел.
22
