башни, может быть, даже внутри красной сияющей звезды и там неустанно работает.
Видимо, я слишком буквально понял слова стихотворения, которое читали по радио: «Над Кремлем плывет колечко. Это Сталин закурил».
27
«Что же вы, Клавдия Николаевна, пеленки в коридоре вывесили, а даже их не постирали, — с укоризной говорила справедливая женщина Ксения Алексеевна. — Ведь ссаками же пахнет даже на кухне».
«Так это же детские! — улыбаясь, отвечала ей интеллигентная, но не хозяйственная и не очень чистоплотная Клавдия Николаевна. — Детские же не пахнут!»
«Очень даже пахнут», — сердито отвечала Ксения Алексеевна и ногой открывала дверь своей комнаты, потому что руки ее были заняты огромной миской с котлетами.
28
Сергей Александрович, летчик в отставке, говорил своей жене: «У тебя не „наполеон“ получился, а какой-то „кутузов“». И очень при этом смеялся. Я тоже смеялся, хотя и не понимал, что тут смешного.
А потом узнал, что Кутузов — это тот, кто воевал против Наполеона.
Ну и что смешного?
29
Колька (
Димка (
Колька: Да ты что? В Бригадмил! Милиции помогать! Ты что? Все ребята с нашего курса уже записались! Все спишь! Смотри, так все и проспишь, маменькин сынок! (
Димка: Ладно тебе! Сам ты маменькин сынок! Где записывают-то?
30
Бутерброд с вареной колбасой или с домашней котлетой заворачивался в пергаментную бумагу и клался в особое отделение портфеля. Там же лежало теплое сморщенное яблоко, оставшееся со вчерашнего дня. Бумага к концу уроков пропитывалась чем-то жирным, и из портфеля пахло чесноком. Я этого стеснялся.