Когда мне было три с половиной года, я заболел скарлатиной и меня отвезли в больницу.
Мама потом многократно повторяла, что «если бы не пенициллин, то неизвестно…».
Кажется, с тех пор я стал бояться уколов. Боюсь, кстати, и до сих пор.
Мама говорила, что вместо слова «шприц» я говорил «фриц». И все вокруг смеялись. Слово «фриц» в те годы, что я рос, было очень распространенным. Не то что «шприц».
14
Володя Шухов сказал, что Данте — это тот, который пристрелил Пушкина. Именно «пристрелил» — я это запомнил.
«Нет, — сказал более просвещенный Смирнов, который прочитал больше книжек, чем Шухов. — Тот был Дантес».
«Да какая разница! Данте, Дантес!» — убедительно сказал Шухов.
На этом спор и закончился, потому что нашлись дела поинтереснее — придумать, например, как незаметно высыпать в портфель англичанки Анны Павловны по прозвищу Половник коробку зубного порошка, в складчину купленную в аптеке специально для этих целей.
15
Где-то я прочитал, что какой-то то ли священник, то ли монах носил фамилию Велосипедов задолго до изобретения велосипеда. Видимо, так изощрился какой-нибудь знаток древних языков и дал безродному семинаристу такую фамилию. С греческого она переводится как «Быстроногов».
Наверное, шустрый был паренек.
16
Я помню, как женщина со странным именем Ганя подпевала кухонному репродуктору всякий раз, когда оттуда звучало «У любви, как у пташки, крылья». Очень она любила эту арию, которую называла «песней».
Эта «песня» звучала тогда довольно часто в концертах по заявкам радиослушателей наряду с полонезом Огинского и с «Куда, куда вы удалились» в исполнении Лемешева.
17
