А вечером того же дня мы созвонились. Оказалось, что он действительно перепутал и приехал на «Новослободскую», где прождал меня те же сорок минут. Потом он заподозрил, что перепутал названия станций, и решил на всякий случай съездить на «Новокузнецкую». На эту «Новокузнецкую» он отправился примерно в тот же момент, в какой я оттуда отправился на «Новослободскую». И мы, разумеется, разминулись.
На следующий день мы все-таки встретились. На станции «Библиотека имени Ленина». В центре зала.
Октябрь
1
В середине 1930-х годов, рассказывала мама, в Москве было очень много китайцев. Они держали маленькие семейные прачечные. Стирали они чисто и брали недорого.
К концу 1930-х все они довольно стремительно исчезли. Настолько стремительно, что никто даже особенно не задавался вопросом, куда они все подевались.
2
Совершенно не помню, где, когда и откуда я вычитал эту фразу, но она по совершенно непонятной причине навсегда врезалась мне в память и время от времени выскакивала оттуда без всякого хоть сколько-нибудь очевидного повода. Эта фраза была такая: «Ганди сам доил свою козу». И все. Что же в ней было такого завораживающего, не понимаю.
3
Соседка Нина Николаевна говорила по телефону своей сестре, жившей на соседней улице: «Валька, чего делаешь? Ничего? Ну приходи, почайпьем!»
Она и меня иногда звала, чтобы «почайпить». Мне ужасно нравился такой глагол. Нравится и теперь.
У нее в комнате на буфете стояла ваза с восковыми яблоками. Это было очень красиво и очень правдоподобно.
4
