– Фаиты в лагере на Старой дороге, – неожиданно проговорил Тенуин. – Они находились там не меньше десяти дней. У них было свое отхожее место. Одежда грязная. Рукава и брючины перетерты в местах, куда привязаны веревки. Значит, затяжки были крепкие, передавливающие.
– О чем ты? – растерялась Миа.
– Они были пленниками. Их едва кормили. Не разрешали ни умываться, ни ходить. А в пустой одежде, возле во?рота, лежали кляпы с кожаными ремнями. И полоски холстины. Им затыкали рот и закрывали глаза.
– Но… – Миа смотрела то на Тенуина, то на Эрзу.
В пролом протиснулся Нордис. Отошел в сторону, чтобы не стоять спиной к улице, и замер.
– Все становится интереснее, – промолвил охотник. Затем громче спросил следопыта: – Почему ты раньше не сказал?
– Тогда это не играло роли. Что бы ни случилось с лагерем, он пустовал. Только это был не лагерь. А засада. Для таких, как мы.
– Вот всегда так, – проворчал Громбакх. – Вечно молчит, когда знает…
Лицо Эрзы исказилось – утратило плавность черт, будто вылепленное из воска, подернулось от жары, оплыло. Черные длинные волосы, туго стянутые в две косы, сейчас казались искусственными. Парик на кукле с телом неестественных пропорций. То, что раньше представлялось красотой, стало уродством, хоть и неизменно привлекало к себе внимание – хотелось изучать его, постигать, выискивать каждую новую деталь, в которой это уродство проявлялось.
– Все так. – Эрза говорила холодно, твердо. – В лагере нас ждали. А газырны предназначались вашим коням и минутанам. И не смотри на меня.
– Облавы фаитов на Дарве не было? – тихо спросила Миа.
– Не было. Фаиты там спокойно проезжали. Их никто не трогал. Распоряжение коменданта Восточных Земель.
– Тогда зачем?.. Ведь ты обещала…
– Тебе я ничего не обещала. – Эрза уперла в стол руки. С усмешкой посмотрела на расставленные плошки. – Для Мии я бы многое сделала. Даже в этот поганый лес заглянула бы. Я ей многим обязана.
– Ей? – Миалинта не понимала.
– Ей! – Эрза ударила кулаками по столешнице. – Ей! А ты… ты мерзость, порождение лигура. Не знаю, что ты… но точно не человек. Обман! Болезнь…
– Как это трогательно, – без улыбки проговорил охотник. – Думаю, папаша Зельгард прослезился бы в умилении. Дочь, она хоть неродок, а все же родная.
– Я хотела сделать это для Мии, понимаешь?! Да что там… Ты ничем не лучше этих личин, этой старухи… А может, и хуже.
– Эрза…
– Заткнись! Смотреть на тебя тошно. И все эти дни терпеть, терпеть, – с каждым словом она распалялась все больше. – Надо было тебя сгноить. В тот же день, когда ты ко мне пришла. Всех вас сгноить! Я сразу поняла, что ты другая. Эти глаза, эти волосы… Эта безумная идея отыскать вонючего братишку, которого ты на дух не переносила, который только ныл, а потом заблевал все своей чернотой – выродился так, что чуть не погубил весь город. Но нет, ты вдруг его полюбила. Найти, спасти… И связалась с этим отребьем…
– О, кажется, подошла наша очередь, – хмыкнул Гром. – Подставляй миски. Сегодня подают желчь с мокротой. Говорят, вкусно.
– Поперлась в Авендилл, трешься с этим ханголом, строишь из себя невесть что… Ты предала отца. Своего настоящего отца. Галанта из рода Аргоната, а не этого индюка в наместных тряпках.
– Я спасла Багульдин.
Нет. – Эрза опять успокаивалась. Дышала глубже, говорила тише. – Его спасла Миалинта. Предпочла чистую, славную смерть. На этом ее история закончилась. А ты – поганая тень. И лучшее, что я могла сделать для своей подруги, это вскрыть тебе горло. Я бы даже не стала тебя продавать, как других.
– Продавать? О чем ты?
– Уже неважно.
– Для меня важно.
– Что ты понимаешь…
– Ты моя подруга.
– Заткнись! – Эрза аж подскочила от злости. Заколотила кулаками по столешнице. Истошно, надрывно повторяла: – Заткнись! Заткнись! Выродок… Да, мы с Горсингом отлавливали таких уродцев. И продавали.
– Кому?
– Красным, – ответил Тенуин.
– Магульдинцам? – одновременно воскликнули Миа и Гром.
– Да. – Эрза, довольная, улыбнулась. – Это был хороший заказ. А нам нужно золото. Мне нужно золото. И вот что интересно…
