– Тен?
– Один рог.
– Вот и славно.
На валуне за нами возвышался бихчахт. Самец маргул. Крупнее самки, с еще более массивными загнутыми когтями на передних лапах и тяжелым слоящимся рогом на лбу. Вместо шерсти его тело покрывали разрозненные роговые пластины; кожа под ними была необычайно подвижной – пластины все время ходили из стороны в сторону, при любом движении маргулы стягивались защитными островками.
Глаза у самца – такие же узкие. Ресницы трепетали от разъяренного дыхания. Широкая овальная пасть то и дело приоткрывалась, показывая тянущуюся слюнную пену и плотный набор конических зубов.
Кроме бихчахта, со всех сторон одна за другой вышли еще семь самок. Целая стая. Сдерживать лошадей было все сложнее. Откуда бы теперь ни дул ветер, он неизменно приносил запах влажной шерсти.
– Считайте, нам повезло. – Громбакх по-прежнему вел себя странно. – Первичная стая. И все самки не панцирные, а шкурные.
– Даже не знаю, кого благодарить за такое везение, – процедила Эрза. Невольно оттягивала тетиву, но лук не поднимала.
– Что делает бихчахт?
– Ты про самца? – неуверенно спросил Теор.
– Смотрит тебе на спину, – ответил Нордис.
– Это хорошо. А вы продолжайте смотреть на него. Остальные тоже смотрят на меня?
– Да.
– Вот и славно. – Едва договорив, охотник вдруг заорал во всю ширь своей глотки. Никогда прежде, даже в сражениях, я не слышал от него такого рева.
– Кажется, наш друг – того, потек умом, – с нервной усмешкой промолвил Теор.
– Он знает, что делает, – коротко перебил его Тенуин.
Едва охотник затих, взревел уже бихчахт. Десять Громбакхов в раз не смогли бы рыкнуть с подобной глубиной и силой. В надрывном оре маргула распахнула пасть, из которой показались пятнистые язык и нёбо.
Марухши, кажется, забеспокоились больше нас. Стали перетаптываться на месте. Помогали себе средней парой лап, которые втыкались в землю, будто заостренные костыли.
– Стои?т? – спросил Гром.
– Смотрит тебе на спину, – опять проговорил Нордис.
– Значит, игра пошла. Тен, помогай. Я тебе рассказывал. Ты все помнишь?
– Все.
– Отлично.
Громбакх, расправив плечи, развернулся. Посмотрел прямиком на бихчахта. И неторопливо пошел в его сторону.
– Что происходит? – выдавил Феонил.
– Слушайте, – шепотом заторопился Тенуин. – Сейчас все зависит от того, как мы выполним весь ритуал.
– Какой еще ритуал? Вы тут сбрендили? – Густ через ткань цаниобы порывался расчесать бороду.
– Против стаи мы ничего не сделаем. И ты это знаешь.
– Густ, – скомандовала Эрза. – И все остальные. Слушайте, что говорят, и делайте. Это приказ.
– Для начала спешимся, – проговорил Тенуин.
Пока Громбакх вальяжно шел в сторону бихчахта, мы нехотя спустились из седел. Самец, замерев на валуне, следил только за охотником.
– И никаких вопросов, – настаивал следопыт. – Делайте, что я говорю. Все должно пройти слаженно.
– Мы поняли, – кивнула Миалинта.
– Самец должен поверить, что Гром вожак стаи. Тогда у нас будет шанс избежать стычки.
– Тоже мне вожак, – прохрипел Густ. – И пусть, что сражение. Посмотрим, кто кого.
– А если не поверит?
– Все самки бросятся в бой. Это будет означать, что мы даже не первичная стая, а простой сброд, с которым никто не церемонится. Настоящую стаю бихчахт уважает. – Тен легонько шлепнул своего коня по крупу. Тот отбежал в сторону и замер.
Так же сделали и остальные.
– А какие у нас шансы при стычке? – спросил я.
– Никаких, – спокойно ответил Нордис и чуть улыбнулся, точнее, оскалился.
Громбакх остановился. Теперь он был в центре поляны. В десяти шагах стояли мы. Еще в десяти – кони и минутаны. Вокруг поляны – валуны, до
