помнит, о чем они говорили, когда шли обратно. Но они точно шли обратно, потому что сейчас он сидит на скамеечке за кассой.
Это единственное место, где Мансебо отваживается находиться. Он не знает, как сможет выйти в мир. Больше всего он хочет поскорее свернуться калачиком в кровати. Мансебо смотрит на часы и понимает, что с момента разоблачения прошло ровно два часа.
Мансебо думает о том, сколько приборов Адели починил Рафаэль, и о том, что сделал бы Тарик, если бы застукал их. Последняя мысль вызывает у Мансебо неуемную дрожь.
Каждый раз, когда в магазин кто-то входит, Мансебо вздрагивает, не говоря уже о телефонных звонках. Двое мальчишек буквально вваливаются в магазин. Они, видимо, бежали к двери наперегонки, и на пороге столкнулись и упали. Мансебо не видит их до тех пор, пока они не просят у него две пачки печенья. Мансебо берет у них деньги, отсчитывает сдачу. Автопилот работает на полных оборотах.
– Не осталось ли у месье записных книжек?
– Нет, они закончились. Мне очень жаль.
Месье Бейкер шел по тротуару легким и быстрым шагом. Я нисколько не нервничала, следуя за ним. Скорее меня наполняло чувство ожидания. Собственно, это было единственное чувство, которое я испытывала все последнее время. Мне хотелось стать активной, вести такую жизнь, чтобы я чувствовала, что управляю ею сама. Для смены обстановки надо сосредоточиться на каком-то человеке, а не на мертвых компьютерных кодах. Впереди, в пятидесяти метрах, над входом в метро возвышался желтый щит с названием станции. Мне не пришлось задержаться, потому что в сумке у меня оказался билет на проезд в метро. Месье Бейкер ступил на эскалатор и поехал вниз.
В вагоне мы сидели недалеко друг от друга. Большинство пассажиров вертели в руках телефоны, некоторые уткнулись в книги. Одна женщина тихо разговаривала сама с собой и полировала ногти. Молодая азиатская пара лихорадочно листала захватанный путеводитель по Парижу. Я вдруг поняла, что мы с писателем единственные пассажиры, у которых в руках ничего нет. Месье Бейкер не отрываясь смотрел в окно, в черноту туннеля. Временами он искоса заглядывал в книгу, которую читал его сосед. Я внимательно рассматривала карту метро на потолке и пыталась угадать, на какую станцию он едет. Перейдет ли он на другую линию? Если так, то выйдет на станции «Шарль де Голль – Этуаль».
Поезд едва успел отойти от серой и скучной станции «Терн», как снова замедлил ход. Я сидела перед месье Бейкером и почувствовала, что пора выходить. Здесь он перейдет на другую линию. «Шарль де Голль – Этуаль» самая худшая станция для слежки за человеком. Подземные переходы ветвятся здесь, как аристократическое генеалогическое древо; люди в поле зрения сменяли друг друга стремительно, как узоры в калейдоскопе. Я была уже вполне уверена, что безнадежно потеряла из виду месье Бейкера, когда вдруг увидела его на эскалаторе. Я попыталась вспомнить, на какие станции можно отсюда перейти. Если у него назначена встреча на Елисейских Полях, то он повернет направо и пойдет до первого выхода. Я поднялась на несколько ступеней и случайно задела какую-то женщину, которая что-то прошипела мне вслед.
Месье Бейкер уже прошел сквозь ограждение, когда я сошла с эскалатора. Он пошел налево, а это означало, что он перейдет на другую линию. Я ускорила шаг. В этом не было ничего подозрительного или бросающегося в глаза. Спешили многие. Они никого не преследовали, они просто торопились – на работу, на свидания или на пригородную электричку.
Переход, куда направился месье Бейкер, вел на линию номер один. Конечная ее станция – «Ла-Дефанс». Месье Бейкер стоял в центре платформы, когда я вынырнула из перехода. Я подошла и встала у него за спиной. К платформе, громыхая, подъехал поезд. Двери открылись, и из вагонов повалила толпа. Люди еще не успели выйти, как ожидающие стали теснить их и входить в поезд. Я не хотела подходить слишком близко к месье Бейкеру, но и не могла рисковать, так как он мог уехать без меня. По какой-то непонятной причине месье Бейкер не стал присоединяться к толпе, штурмовавшей поезд. Он, пропустив всех, не спеша вошел в вагон и встал, держась за поручень. Я протолкалась ближе к нему и пристроилась у двери.
Поезд дернулся, отправляясь от станции «Шарль де Голль – Этуаль», и какая-то женщина средних лет в красном платье едва не упала от толчка. В последний момент она успела схватиться за руку стоявшего рядом мужчины, и это спасло ее от падения. Женщина извинилась, но мужчина, по- видимому, был очень рад оказать ей пусть даже невольную услугу. Они начали говорить о городском транспорте, о том, почему на линиях до сих пор не ходят новые поезда. Похоже, месье Бейкер заинтересовался их разговором. До станции «Ла-Дефанс» оставалось пять остановок, и месье Бейкер мог выйти на любой из них. На каждой станции я была готова выйти и последовать за ним. Но месье Бейкер продолжал спокойно стоять на месте и слушать тех двоих, которые по ходу разговора выяснили, что живут не далеко друг от друга. Поезд остановился на станции «Порт-Мэйо», и к выходу стала пробиваться семья с ребенком и множеством тяжелых дорожных сумок. Они извинялись перед каждым пассажиром, отведавшим острые углы их багажа. Эти люди наверняка направлялись к автобусной станции «Рианэр», откуда ходили автобусы до аэропорта Бове.
Поезд ехал дальше, приближаясь к конечной. На станции «Ле-Саблон» в вагон вошла старуха с грязными пластиковыми пакетами, в которых, видимо, находились все ее пожитки. Женщина была босая, но в теплой не по сезону одежде. Она с трудом удерживала все пакеты в одной руке и протягивала вперед другую руку в надежде, что кто-нибудь положит туда несколько евро. Она поворачивалась на тесном пятачке, освободившемся на станции, протягивая руку к пассажирам. Некоторые качали головой, некоторые отворачивались. Старухе, казалось, было безразлично, как люди реагируют на ее жест. Месье Бейкер внимательно посмотрел на лицо женщины и, когда она проходила мимо него, положил несколько монет в ее грязную руку. Женщина кивнула в знак благодарности.
Женщина в красном платье и мужчина, который, сам того не желая, спас ее от падения с высоты тонких шпилек, облегченно вздохнули, когда старуха
