Мансебо лежит без сна, беспокойно ворочается в постели и думает, что, наверное, месье Бейкер тоже следит за ним. Он чувствует себя обманутым. Лучшим подарком для писателя является возможность рассказать о событиях, которые развертываются непосредственно у него перед глазами. Это намного лучше, чем пользоваться неподвижной, застывшей моделью. Ему остается только описывать происходящее. Надо думать, что это так. Пока же он решил почитать какую-нибудь из книг писателя.
Прежде чем уйти домой, я еще раз просмотрела статью о красивейших городах мира. Париж занял в этом конкурсе тридцатое место, а Вена – первое. Трудно поверить, что существуют города более красивые, чем Париж, подумала я и бросила взгляд на Сакре-Кёр, которая, словно айсберг, сверкая, устремляла свой купол к солнцу. Раздался короткий звонок. Я уже научилась думать о своем и одновременно выполнять выпавшую мне, мягко говоря, странную работу. Я подняла глаза и увидела, что уборщица стоит в дверном проеме. Я не знала, долго ли она простояла там, прежде чем привлекла мое внимание.
– Я сейчас уйду, – сказала я и принялась убирать компьютер в чехол.
Обычно она не ждала, когда я уйду, а просто входила в помещение, всякий раз вызывая у меня неприятное чувство. Зачем она вообще приходит сюда убираться? Мусорная корзина была пуста. В этой комнате бывала только я одна – несколько часов сидела на стуле. Сюда не заходил ни один посторонний человек. Она, между прочим, тоже выполняла совершенно бессмысленную работу. Женщина отошла в сторону, когда я приблизилась к двери.
– Собственно, здесь почти нечего убирать. Даже корзина для мусора пустая.
– Я просто выполняю свою работу, – сдержанно ответила она.
Почему она такая необщительная? Что я сделала ей плохого? Платок был крупным узлом завязан у нее на затылке. Что она может убирать в уже убранном помещении? Шланг пылесоса свернулся в клубок, и женщина принялась его терпеливо распутывать. Было такое впечатление, что она просто хотела потянуть время и дождаться, когда я, наконец, покину помещение. Но я продолжала стоять. Может быть, ее наряд уборщицы был такой же маскировкой, как моя карточка с надписью «Менеджер по продажам». Может быть, когда я уйду, она сядет к компьютеру. Может быть, она работает здесь в вечернюю смену.
– Мне лично совершенно не нужна уборка, потому что я точно знаю, что кроме меня здесь никого не бывает.
Я понимала, что переступила границу дозволенного. Вообще-то мне не было разрешено разговаривать ни с кем в этом здании. Женщина ничего не ответила и даже не взглянула на меня.
Я не стала ждать, когда девушка за стойкой окликнет меня, и сама подошла к ней. То, что я получила от нее, было таким же бессмысленным, как и большинство вещей в моей жизни, тем более что она все равно улыбнулась, и я была ей за это очень признательна.
– О, какая красота! Как я рада именно сегодня получить такие цветы!
Больше задерживаться я не могла. Ирония – дочь бессмысленности. Видимо, она – просто способ выживания. Я подумала о Юдифи. У каждого из нас есть своя стратегия выживания. Девушка рассмеялась, как мне показалось, от души, по достоинству оценив мою иронию. Я решила отправиться прямо домой. Причем вместе с цветами.
– Постойте, – услышала я сзади мужской голос.
Я обернулась, и вращающаяся дверь немилосердно ударила меня в спину. Кто-то сзади тяжело вздохнул. Да, они потеряли несколько драгоценных секунд своей жизни из-за того, что дверь ненадолго остановилась.
Вместе со мной из двери выскользнул Кристоф вместе с каким-то другим мужчиной. Я с удовольствием вдохнула свежий воздух. Теперь можно начинать игру.
– Как ваши дела? Простите, но я вовсе не хотел вас напугать.
Кристоф провел ладонью по волосам.
– Хорошо… спасибо.
Мужчины перебросились несколькими словами, попрощались, и второй мужчина протянул мне руку. Я нарушила правила этикета и пожала протянутую руку. Он повернулся и зашагал по улице.
– Что будет сейчас делать девушка с цветами?
– Девушка с цветами сейчас поедет домой.
– Может быть, по чашке кофе перед поездкой?
– Нет, спасибо.
– Вы работаете в «Ареве»?
– Да.
– И кем, если не секрет?
– Менеджером по продажам.
– О’кей…
– Вы тоже здесь работаете?
