смог простить ее. Да, в самом деле, я простил ее. Это было нелегко, но я смог…
Я поняла, что Юдифи придется подождать.
– По дороге домой меня переполняли именно те чувства, отпечаток которых вы увидели на моем лице. Да, это были забота и благодарность. Меня удивила впечатляющая способность к убеждению. Я был благодарен судьбе за то, что у меня прекрасная семья, за то, что обладаю способностью прощать. Когда я возблагодарил за это судьбу и Бога, вдруг появились вы, сунули мне в руки букет цветов и исчезли. Знаете, что больше всего меня огорчило?
Я покачала головой.
– То, что я не успел вас поблагодарить. Но потом… – Он помолчал. – Не знаю, стоит ли мне это рассказывать.
Кристоф посмотрел на меня и виновато улыбнулся. В глазах его блеснули слезы.
– Я тоже не знаю, но вы в любом случае рассказывайте.
– Когда я вернулся домой с цветами, жена решила, что они предназначались ей. Бережно взяла их у меня, поставила в хрустальную вазу и благодарила за то, что я принес ей цветы, несмотря на то что она… Она была благодарна мне за то, что я простил ее, и доказал это своими цветами. Но я рассказал ей, что получил эти цветы в метро, получил совершенно случайно от незнакомой мне женщины.
«Какой же ты глупец», – подумала я и посмотрела на него.
– Что вы об этом думаете? – спросил он.
– Я подумала, что мужчины очень часто совершают глупости, не глядя, походя…
Мы рассмеялись так, что наш смех эхом прокатился под сводами церкви. Это был облегчающий смех. Кристоф прижал палец к губам, давая понять, что надо вести себя тише.
– Ага, и ваша жена подумала, что у вас тоже кто-то есть?
– Нет, совсем нет. Все было гораздо хуже. Сначала она думает, что я специально купил для нее цветы, а потом узнает, что мне преподнесла их другая женщина. Она вообразила, что я подарил ей цветы, чтобы досадить, надавить на ее больную совесть. Она разуверилась в том, что я простил ее. Она решила, что я задумал унизить ее, причинить боль, короче, наказать. – Он вздохнул и продолжил: – Думаю, что это была последняя капля… эти цветы. В тот вечер она решила уйти от меня. Сказала, что не может жить с вечным напоминанием о вине, сказала, что я не заслуживаю такой жены, как она.
– И все это из-за цветов?
– Она подумала, что это только верхушка айсберга.
– Каких слов вы ждете от меня? Вы хотите, чтобы я извинилась?
– Только если ваши извинения будут искренними.
– Этого я обещать не могу.
– Вы и не должны.
Все повернули голову в мою сторону, когда я пошла к лестнице. Кристоф остался сидеть на месте, а я снова вернулась к реальности. Тысячи людей вышли на улицы, чтобы глотнуть свежего воздуха в обеденный перерыв, но в церкви все шло своим чередом. Кристоф сидел на скамье и размышлял о прощении, скрипела лестница, люди входили и выходили.
Только услышав за дверью шаркающие шаги, я поняла, что мне пора собираться домой.
– Добрый вечер, – сказала я.
– Добрый вечер, – ответила женщина, метнула на меня недобрый взгляд и принялась втаскивать пылесос.
– Вы мусульманка, не так ли? – спросила я.
Женщина одарила меня презрительно-скучающим взглядом.
– Я подумала… мне просто интересно, как вы смотрите на прощение.
Она что-то буркнула в ответ и потерла рукой нос.
– Почему вас это интересует?
– Понимаете, завтра мне предстоит выступать в дебатах… с лекцией. Это не касается «Аревы», это частное дело, и мне нужно подготовить вступление…
– Вступление?
– Да, в котором я могла бы осветить и другие, отличные от христианской, точки зрения.
– Аллах говорит, что те из нас, кто живет в довольстве и достатке, никогда не должны отказывать в помощи ближним и нуждающимся, как и тому, кто отворачивается от зла во имя Аллаха. Тех, кто совершает ошибки, мы должны прощать и забывать их прегрешения. Аллах всепрощающий и милостивый, он призывает прощать и нас.
– Отлично. А как вы смотрите на истину?
– Вы задаете слишком много вопросов, мадам.
Она включила пылесос. Теперь она была свободна от меня и моих вопросов. Кнопка включения пылесоса была ее стоп-краном. Я надела свои темные
