Яблоко вдребезги разбилось о переносицу торговца, разбрызгав сладкую плоть по всему загону, а толстяк жалобно запричитал, указывая на жующего и довольно ухмыляющегося парня:
– Гига, врежь ему! Врежь! Ты видишь, на хозяина напали! Ох, у меня теперь синяк будет! Синяк! Врежь ему!
Гига, здоровенный вялый охранник, стоявший в дальнем углу загона и задумчиво ковыряющий в левой ноздре пальцем, черным то ли от грязи, то ли от утаптывания в трубке коричневого снапа, посмотрел на хозяина мутным взглядом быка, разомлевшего от полуденного солнца, и, вздохнув, поплелся к Хессу, с интересом наблюдавшему за его передвижением. Леван и полукровка-степняк тоже замолчали и стали ждать, когда громила подойдет.
Он был громаден, как бывают громадны быки. Сломанные уши, лицо, на котором будто бы оттоптались легионы демонов, указывали на то, что этот молодой мужчина некогда выступал в бойцовых ямах и брал не умением и ловкостью, а грубой силой, коей у него было более чем в достатке.
Подойдя к Хессу, Гига вдруг быстро подмигнул ему левым глазом, так, чтобы не видел хозяин, и громко объявил:
– Прекрати безобразие! Чтобы этого больше не было! Иначе будешь иметь дело со мной!
После чего развернулся и пошел в свой угол, снова впав в сонное безразличие предводителя стада.
– И это все? – завизжал толстяк, вскакивая с табурета и потрясая над головой пухлыми кулачками. – И на кой демон мне такой охранник, который не может покарать напавшего на меня негодяя?! За каким демоном я плачу тебе деньги?!
– Ты мне платишь за то, чтобы я уберегал тебя от неприятностей, – вдруг четко и звучно объявил «проснувшийся» охранник. – А на тебя никто не нападал! Ты оскорблял людей, в тебя кинули яблоком. Я что, должен был его за это убить? Вступить с ним в смертельный бой? Потому, что мой наниматель вел себя неподобающе с незнакомыми людьми? И закончилось бы это плохо в любом случае – если бы я его избил, он мог подать жалобу в магистрат. В том числе и на то, что ты пытался его обмануть. Свидетелей куча! А еще ты его оскорблял и напустил на него охранника – ни за что! И что бы тогда было? Да судейские выпили бы из тебя всю кровь! Радуйся, что у тебя в охране не болван какой-нибудь, а умный человек, знающий эту жизнь! Притихни и торгуй себе, ищи покупателя-болвана! А если на тебя нападут, станут бить, я тебя попробую защитить, хотя от стрелы и отравленного кинжала защитить очень трудно, очень!
– Умный парень! – удивленно помотал головой Айвар. – И какого демона он служит такому скоту?
– Потому что платит хорошо! – усмехнулся Гига, услышав слова Айвара, и обнажил в усмешке белые зубы, одного из которых в верхней челюсти не хватало. – Работа есть работа. Стали бы его бить, я бы вступился. А яблоком – это не нападение. Пусть сам разбирается. Пусть тоже кинет яблоком. Кто кого перекидает!
Гига вдруг странно заухал, и Хесс понял – это он так смеется. И тоже улыбнулся. Парень ему понравился. Добродушный и совсем не глупый – даром что имеет такой зверский вид.
– Давайте-ка все-таки перейдем к делу! – предложил Леван, отвернувшись от нахохлившегося толстяка. – Нам нужны четыре приличные лошади. А если найдется сбруя, будет очень хорошо. И переметные сумы.
С полчаса они торговались, выторговав с каждой лошади по десятку серебреников – больше Айвар не уступал, – зато по дешевке получили сбрую и сумы. Бывшие в употреблении, но вычищенные, исправные, какие нужно. Айвар кликнул двух помощников, молодых парнишек, похоже, сыновей или племянников, и, пока те надевали на выбранных коней сбрую, предложил присесть за столик и выпить холодной воды с лимонным соком и сахаром, на что оба покупателя легко и с удовольствием согласились.
В кружки полилась холодная мутноватая жидкость, в которой плавали кусочки мелко нарезанного лимона, и через минуту Леван и Хесс с наслаждением потягивали терпкую приятную жидкость, чувствуя, как желудок с благодарностью принимает этот дар богов. Давно хотелось пить, солнце высоко, жара – даже народу на рынке не так уж и много. Все на время жары разбежались по трактирам и харчевням. Полдень.
Оба убийцы, прежде чем выпить предложенный новым знакомцем напиток, некоторое время подержали его во рту. Их учили распознавать яды и наркотические средства, а кроме того, у них были амулеты, которые могли нейтрализовать большинство из тех ядов, что известны обычным отравителям. Так что, если бы Айвар хотел их убить, они скорее всего распознали бы его нападение.
Яда в напитке не оказалось, и, потягивая ледяной лимонад, оба парня довольно щурились, наслаждаясь теплым днем, приятным напитком и чувством выполненного долга. Все идет просто отлично! Ночью провели акцию – вполне удачно! Сейчас купили хороших лошадей – недешево, но они того стоили! Меньше будет хлопот с кормом, меньше лошади будут болеть, да и устают степные лошади гораздо меньше, чем обычные боевые или выездные. Падрагская степь не место для слабых, там выживают только сильные.
– Скажи, Айвар, что там слышно о степняках? Не собираются ли в набег? – неожиданно спросил Леван, глядя куда-то вдаль, туда, где за пыльной дымкой скрывалась та самая Падрагская степь.
– А чего ты меня-то спрашиваешь? – удивился торговец. – Я что тебе, вождь падрагов? Я всего лишь торговец-полукровка, который чужой и для горожан, и для падрагов! Я что, читаю мысли степняков?
– Ну ты же все-таки и с ними общаешься, – пожал плечами Леван. – Путешествуешь по всей степи. Кому, как не тебе, знать о передвижениях падрагов. И ты человек умный, ты видишь, сравниваешь, понимаешь. Кого, как не тебя, спросить?
– Хм… – Айвар на пару секунд задумался, поставил кружку на столик, приложил холодную, заледеневшую от кружки ладонь на лоб. Кувшин был медным,
