И сразу уезжайте оба. Сотворите какой-нибудь «жигуль», что ли. Или «Москвич», если сможете. И – ходу.
– У Дрозда документов нет, – вспомнил Александр. – И к Стеллке надо бы заехать.
– Как хотите, – безразлично сказала копия профессора.
– Понял, – вздохнул Привалов. – Лучше уедем сразу. Со Стеллкой потом как-нибудь, – решил он.
– В таком случае еще одно. – Матрикат почесал в бороде почти по-выбегалловски. – Профессор считает, что магия скоро кончится.
– Как это кончится? Вообще? – не понял Александр.
– Нет. Здесь. В бывшем СССР. Это Советскому Союзу была положена магия. А тому, что на его месте останется, хватит и деревенского ведьмовства. Всех сильных магов заберут на Запад, а слабеньких оставят без сил. Оборудование и коллекции институтские растащат и распродадут. Модест с Кербером Псоевичем все это и провернут, с участием Хунты. Ну а потом Институт или закроют, или посадят директором Наину Киевну.
– Наину? – не поверил своим ушам Привалов. – Так она же это… из мухоморов пиво гонит?
– Конверсионная продукция это будет называться, – непонятно сказал матрикат. – В общем, имейте в виду. Хотя сейчас что-то еще пока работает, так что пользуйтесь, пока можете. Но не полагайтесь. На этом все. Теперь – сами.
– А вы не могли бы… – открыл было рот Александр, но копия профессора тут же исчезла вместе с сычом, даже не попрощавшись.
Впервые за весь день Привалов почувствовал, что остался один.
В коридоре было пусто, тихо, часть лампочек не горела. Из радиатора батареи доносилось какое-то шуршание – то ли сливали воду, то ли какой-то гном бегал по трубам.
На Александра внезапно навалились дикая усталость и апатия. Из последних сил он сотворил кресло и тут же рухнул в него.
Умом он понимал, что оставаться здесь нежелательно и даже опасно. Следовало идти к проходной, ловить там мечущегося Дрозда и быстро уезжать. Насчет своей способности сотворить не то что «Жигули», а хотя бы мопед, Привалов сильно сомневался. Однако полгода назад какие-то кооператоры разжились списанными «рафиками»[50] и стали возить на них людей до Китежграда – где был вокзал. Стоило бы поторопиться: расписания рейсов Александр не помнил, а ночевать в Соловце не хотелось. Но шевелиться хотелось еще меньше.
Он сидел, тупо разглядывая носки ботинок, и понимал, что его жизнь – вся его жизнь, какой она была, – была бессмысленна и глупа и кончилась, в общем-то, ничем.
«Ни дома, – думал он. – Ни работы. Ни друзей. Ни каких-нибудь результатов научных. Ни жены. Ни сына. Ни-хре-на».
Потом он подумал, что еще утром у него все это было. Может быть, не вполне настоящее. Но лучше что-то, чем совсем ничего. И у него все это осталось бы, если бы он не залупнулся на Витьку. Который совершенно правильно указал ему его лошиное место…
«Отсекатель тестируют, – подумалось ему. – Гоняют в разных режимах».
Он подумал о том, что еще и эта дрянь будет давить ему на мозги, и с этим придется что-то делать. Стало совсем тошно.
– Привалов, – раздалось над головой.
Сердце пропустило удар, адреналин сжал сосуды.
Александр сжал челюсти и посмотрел перед собой. Увидел остроносые черные туфли. Потом медленно поднял голову, чтобы увидеть Кристобаля Хунту со скрещенными руками на груди.
Кристобаль Хозевич смотрел на него сверху вниз. Лицо его было непроницаемым.
– Статья должна быть готова до двадцатого, – наконец сказал Хунта.
Привалов собрался с мыслями.
– Я обещал статью, я не отказываюсь, – сказал он. – Но я не говорил про время. Я обещал – когда будет готово.
– Статью нужно перевести и выслать в журнал, – сказал Хунта. – Крайний срок – конец ноября. Позже она мне уже не нужна.
Привалов вдохнул – выдохнул.
– Я не говорил про время, – повторил он. – И у меня будет много дел. Например, искать заказы на фотосессии. В Ленинграде. Если бы мне порекомендовали клиентов в Ленинграде, это… – он покатал слова на языке, нашел нужные, – это могло бы помочь.
Физиономия Хунты презрительно скривилась.
– Вы же неплохой математик, Привалов, – сказал он, как бы через силу выговаривая «вы». – А намылились в примитивные кооператоры.
– Я плохой математик, – сказал Александр, глядя Хунте в глаза. – Я писал хорошие статьи и не получал за свою работу ничего. Ни денег. Ни положения. Ни уважения коллег. Наверное, у меня проблемы с арифметикой. Со сложением-вычитанием. Значит, я плохой математик. Хочу поучиться.
Хунта немного подумал. Потом подумал еще раз, уже более предметно – это отразилось на лице. До чего-то додумался. Щелкнул пальцами и поймал из воздуха розовую карточку.
– Тамада Ивентиз[51], – сказал он. – Организация мероприятий. Молодая команда, с репутацией. Учтите: если ваш фотограф действительно хорош, они его перекупят. А он вас кинет. Сейчас все друг друга будут кидать.
– Спасибо. Посмотрим, – сказал Привалов и карточку взял.
