захотелось протереть глаза, когда он увидел, что муравьиная масса застыла там, где ее настигли таинственные пассы индейца. Но колдовство на этом не закончилось.
Придерживая морщинистыми руками свой половой орган, старик стал мочиться на землю, обходя добычу по кругу – спиной к рыбе, лицом к муравьям. Не удержавшись, Быков все же протер глаза искусанными руками. Лесная орда собралась в черную ленту и поползла в заросли, из которых появилась. Улов остался нетронутым.
– Как это у вас получилось? – ошалело спросил Быков.
Должно быть, вид у него был ужасно глупый, потому что старик скорчил идиотскую физиономию, выпучил глаза и похлопал себя ладонью по темени. Потом, смеясь, снова полез в воду к остальным рыбакам, подхватив брошенный шест.
Посасывая укусы на руках, Быков остался гадать, каким образом старый индеец узнал о том, что без его вмешательства рыбу не уберечь. Ответа не было. Как, впрочем, и на другие вопросы.
Глава 24
Волшебная сила
Тропический лес поглощает человека, как море поглощает брошенный в него камешек. Очутившись с ним один на один, понимаешь, насколько ты мал и слаб. Стоит заблудиться – и все, конец. Даже индейцы, отправляясь далеко в лес, непременно оставляют отметки на деревьях, чтобы найти путь обратно. Но, помимо риска затеряться в лесной чаще, существует множество других смертельных опасностей и разного рода неожиданностей, которые могут стать роковыми для человека, решившегося углубиться в величественные джунгли: укус ядовитого насекомого; прикосновение к жгучему растению, способному вызвать болевой шок; встреча с многочисленными пресмыкающимися или хищниками.
И все же Быков не удержался от соблазна. Желание увидеть магический обряд и то, как колдуны поднимут Камилу и Виктора на ноги, было сильнее инстинкта самосохранения. Никто не запрещал Быкову гулять там, где ему вздумается, поэтому он не опасался наказания. Если что-то и пугало его, так это перспектива отстать от индейцев и потеряться.
Это было тем более страшно, что процессия отправилась в джунгли вечером. К счастью, индейцы не могли идти слишком быстро, поскольку несли носилки с воздухоплавателями. Это позволяло Быкову красться за ачега незаметно и неслышно – во всяком случае, ему хотелось так думать.
Морин не подозревала о его замысле. Он решил не посвящать ее в свои планы, опасаясь, что англичанка станет для него обузой. Покидая поселок, Быков пролез под стеной хижины, куда якобы пошел спать.
– Так рано? – удивилась Морин, которая сидела под навесом вместе с остальными женщинами, пристроив на коленях блокнот, пополнявшийся все новыми и новыми заметками.
– Голова болит, – соврал Быков.
– Побудь со мной. Мне так нравится слушать, как поют индианки по ночам. Даже кажется, что я понимаю слова.
– Я послушаю из хижины.
– Может, мне пойти с тобой? – оживилась Морин.
– Нет-нет, – поспешно произнес Быков. – Я хочу спать. Глаза закрываются.
– Учти, дорогой, ночью я все равно тебя разбужу.
– Тогда тем более мне нужно выспаться. Доброй ночи.
С этими словами Быков скрылся в отведенной им лачуге, откуда поспешил за мужской половиной племени. Бадди не бежал следом за ним, поскольку ушел с индейцами. Познакомившись с ачега, кокер отдал им явное предпочтение перед своими спасителями. Сталкиваясь с Быковым или Морин, пес виновато тыкался им в ноги влажным носом или вилял хвостом, но тут же спешил к новым хозяевам. Подобное поведение Бадди слегка обижало Быкова, но умом он понимал, что так будет лучше. Он и не думал забирать кокер-спаниеля с собой, потому что не принадлежал к числу собачников и слишком часто бывал в разъездах, чтобы держать Бадди дома. Не на старенькую же мать его оставлять. Морин тем более была не готова опекать пса. Одним словом, предательство кокер-спаниеля было на руку им обоим.
«Вот если бы и с Морин так было, – размышлял Быков, пробираясь в лесном сумраке и стараясь не потерять из виду индейца, замыкающего процессию. – Расстались бы без выяснений отношений, без взаимных упреков и лживых обязательств. У людей это редко получается. А тут еще эта дурацкая книга… И дернуло же меня согласиться в этом участвовать!»
Вздыхая и хмурясь, Быков продолжал идти вперед. Несмотря на то что солнце уже садилось, в джунглях было еще относительно светло. Этим они отличались от обычного лиственного или хвойного леса, знакомого Быкову с детства. Самые большие и раскидистые деревья росли здесь не сплошной массой, а по отдельности, на приличном расстоянии друг от друга. Благодаря этому солнечные лучи, не поглощаемые древесными кронами, проникали до самой земли.
Как давно успел заметить Быков, джунгли существовали как бы на двух уровнях. Верхний – это листва деревьев, зачастую не слишком густая, хотя и перемежаемая верхушками раскидистых пальм. Нижний – труднопроходимая чаща кустарника, бамбуковых побегов и трав, достигающих порой высоты человеческого роста. А соединялись эти «этажи» лианами, переплетенными, спутанными и закрученными самым невероятным образом. Они тянулись от
