Теория противоположностей

– Да уж, в этой семье ничего неизменного, – говорит Райна, и все смеются, просто чтобы снять напряжение, а потом пьют вино большими глотками. Я снова смотрю на часы и жду, когда же сообщат хорошие новости.

– Человек обретает устойчивость, лишь найдя почву для корней, – замечает Олли.

Нэнси искоса смотрит на него, но предпочитает промолчать. Все остальные просто не обращают на него внимания.

– Прекрасно, что вы так сильно любили мужа, – говорю я Нэнси, – невзирая на… особенности.

– Ты имеешь в виду, что теперь я с твоей мамой? – Она смеется и берет маму за руку. Райна бледнеет. – Но, послушай, жизнь коротка. Главное – быть счастливым. Вот и все.

Олли вздыхает так, словно в жизни ничего гениальнее не слышал. Райна подливает себе вина, Джереми чешет шею, а я, откинувшись на стуле, думаю: жизнь коротка. Главное – быть счастливым.

Это несложно.

* * *

Уилле Чендлер-Голден от Теодора Брэкстона.

Я тут неподалеку. Может, сходим куда-нибудь выпить?

Шону Голдену от Уиллы Чендлер-Голден.

Я знаю, тебе нельзя писать, но, может, сходим куда-нибудь выпить? Или на матч? Скажем, «Янки». Это ведь бейсбольная команда, верно? (ха, ха, ха)

Уилле Чендлер-Голден от Ванессы Пайнс.

Понимаю, у тебя кризис среднего возраста. Но, может, сходим куда-нибудь выпить?

Уилле Чендлер-Голден от Шона Голдена.

Завтра занят, восемнадцатого работаю. Спишемся во вторник.

Ванессе Пайнс от Теодора Брэкстона.

Я хочу выглядеть убедительным, но боюсь навязываться. Как думаешь, что мне делать?

Теодору Брэкстону от Ванессы Пайнс.

Когда это тебе требовались чужие советы? Ты сам основал В.А.У. Вот тебе совет из следующей главы: открой глаза и начни жить.

Ванессе Пайнс от Теодора Брэкстона.

Значит, нужно всегда говорить: В.А.У.?

Теодору Брэкстону от Ванессы Пайнс.

Солнышко, уж я-то на все скажу В.А.У. Нашел кого спросить!

22

Рискни начать новую жизнь!

Ванесса Пайнс, Уилла Чендлер

Шаг третий: откройте глаза и сами начертите карту

Вкратце: На первый взгляд ничего сложного, правда? Откройте глаза, посмотрите по сторонам, вдохните и следуйте зову сердца. Ричард Чендлер советует прямо противоположное. Закрыть глаза. Разве так хорошо закрываться и скрываться, разве это приведет к чему-нибудь хорошему? (Ну, может быть, ваш гадкий бывший парень, который продолжает напрашиваться на секс, и заслуживает остаться в прошлом, но, дорогие читатели, мы знаем, что вы умны и вам ясна разница – скрываться от сукиного сына или от целого мира.) Попробуйте. Попробуйте сейчас (после того, как дочитаете этот параграф). Закройте глаза. Сосредоточьтесь на других чувствах. Может быть, вы услышите больше. Может быть, вы вдохнете больше. Может быть, вы лучше уловите ритм происходящего вокруг. Но потом широко распахните глаза – и вы увидите, по-настоящему увидите всю красоту, и яркость цветов, и лица, и улыбки, и радость, и горе, и мудрость мира. Разглядывайте мир, учитесь у мира, станьте большим, сильным и прокладывайте свой курс.

Чертите собственную карту. Сбейтесь с пути. Потом вернитесь. Закрыть глаза – значит закрыть дверь. Никогда не закрывайте ее, если можете оставить открытой.

* * *

Папа приходит в себя два дня спустя, во вторник. Ванесса пишет книгу, а поскольку мне заняться совершенно нечем, я собираюсь заглядывать ей через плечо и не мешать. Но она говорит:

– Ты чего? Иди в больницу, Уилла, даже если не хочется. Не прячься от мира, потому что боишься. Открой глаза. Черти карту.

Я не хочу идти, это верно. Больницы напоминают мне о Тео, а я не хочу думать о Тео, и вообще все, на что я сейчас гожусь, – плакать, думая об отце и о том, какой станет жизнь без него.

Райна уехала на работу, чтобы подготовить дело Олли к слушанию; мама и Нэнси укатили в круиз, предоставленный компанией «Скайлайн Харбор» (только для лесбиянок, сообщает мне мама, целуя меня в дверях), поэтому у папиной кровати сижу только я. Пытаясь убить время, гуглю, как зарегистрироваться в «Твиттере», и тут отец приходит в себя; должно быть, он целую минуту на меня смотрел, прежде чем вернуться в мир сознательного.