Мы стояли, вглядываясь в полумрак, но увидеть что-либо не представлялось возможным: тоннель поворачивал, слабые фонари давали мало света, да и тот перебивала яркая подсветка входа в наш офис. Мы оба услыхали, как завелся наконец дизель и скрипнули колеса, но не двинулись с места – сырая мгла приковала наше внимание.
Внезапно глаз уловил движение. Мелькнули тени. Одна, вторая. Паскаль еще ничего не понял; меня же понимание пронзило острой иглой. Это случилось: ад пришел и на мою землю, он пришел вслед за мной.
– Уходим! Быстро! – не столько закричал, сколько застонал я.
Надежда укрыться за надежной бронедверью Фонда мгновенно испарилась. Нам не успеть туда раньше зараженных, разрозненная группа которых вытекала из чрева тоннеля. Их бросало из стороны в сторону, они падали, спотыкаясь о рельсы и шпалы, но двигались на нас, страшно и неотвратимо.
Ноги несли меня прочь сами, правой рукой я стиснул плечо Паскаля и радовался, что тот не стал тормозить и задавать глупые вопросы. Я молился лишь о том, чтобы не оступиться и не дать оступиться товарищу.
Состав мы догнали без особого труда и запрыгнули на платформу. Мы бежали бы и дальше, но протиснуться сбоку от нагруженного до отказа поезда на бегу не представлялось возможным. Попадали на лавку. Места здесь едва хватило на нас двоих, а защитой служили лишь тонкие поручни, в которые упирались колени.
– Это оно?! – Паскаль, кажется, сориентировался в ситуации.
– Оно самое. Гребаный зомбиапокалипсис.
– Почему здесь? Почему сейчас? – Паскаль говорил уже не со мной. Он достал из-за ворота толстовки не то нательный крест, не то некий медальон и что-то зашептал.
Я же достал из-за пояса пистолет, отметив мимоходом, что в суматохе чуть не выронил его. Вот бы мне кобуру, пару-тройку магазинов, а лучше – мой дробовик, что сейчас пылился дома. Но я ведь не собирался больше воевать. Группа зараженных, особей в двадцать, приближалась медленно, но верно. Уже слышалось их рычание и топот. Похоже, совсем недавно эти твари были обычными горожанами: еще не успела порваться и почернеть одежда, не растрепались прически у женщин. Стоило кричать, звонить, предупреждать об опаснейшей в истории эпидемии, – но кому кричать в шумном тоннеле, как звонить, если в подземелье нет никакой связи?
Я попытался прицелиться, но быстро осознал тщетность этой затеи. Без практики по беспорядочно движущимся целям я, скорее всего, не попаду и в упор, а патронов так мало. Промелькнула мысль обязательно оставить один патрон для себя. Мысль эта наполнила вены холодом, бросила в дрожь, но вместе с тем вывела из ступора. Я оглянулся на гору ящиков.
– Бонне! – заорал я и крепко хлопнул парня по плечу, дабы стряхнуть с него оцепенение. – Ползи через ящики вперед к локомотиву. Говори машинисту что хочешь, но убеди его, что здесь задница, пусть прибавит скорость и сообщит по возможности на место прибытия о наших проблемах. Пусть готовятся.
Паскаль неуверенно встал, покачнулся, но затем вполне сноровисто полез на крепко перетянутый стропами груз. Я проводил его взглядом – и вдруг почувствовал что-то очень близко от себя. Тварь с перекошенным лицом, с налитыми кровью глазами тянула ко мне руки в единственном порыве стащить с платформы и разорвать на части. Меня спасло то, что это бежало слева от узкоколейки, я отпрянул вправо и вжался в ящики. Однако и справа приближались двое, они были уже совсем недалеко. Я сжал пистолет обеими руками и пальнул в первого. Пуля попала, не могла не попасть, но зараженный лишь дернулся и немного сбавил темп. Зато его конкуренты истошно заорали, возбужденные резким звуком выстрела. Стрелять в голову? Как же. Сейчас я мог попасть разве что в свою.
Пользуясь моментом, я сунул пистолет в первый попавшийся карман и встал, чтобы подняться на ящики вслед за Паскалем, но тут состав дернулся и ощутимо прибавил ходу. Я потерял равновесие и, зацепившись за поручень ногой, полетел назад, на рельсы, в цепкие руки преследователей. В отчаянной, неосознанной попытке спастись я выкинул руку вперед и схватился за стропу. В тот же миг одна из тварей вцепилась в полу моего пиджака и потянула к себе. Я подтянулся, взялся второй рукой за стропу и коротким рывком высвободился из захвата. В следующую секунду, не оборачиваясь, я уже карабкался вверх. Состав набрал приличную скорость, ветер развевал волосы, и мне пришлось распластаться на грузе, чтобы уберечь голову от случайного удара о какую-нибудь трубу под потолком.
Последний вагон поезда обычно мотает больше остальных, то же начало происходить и с моей платформой. Мне стоило поскорей перебраться на следующую, но вибрация и вихляние кучи ящиков подо мной усилились настолько, что я вцепился в них, боясь слететь. Ползком я принялся спускаться. Не было возможности оглянуться, и все время казалось, что за мной ползут зараженные. Истошно визжали колеса, трещали ящики, надсадно ревел дизель, создавая безумную какофонию звуков. Я попытался встать на ноги, как вдруг платформа опасно накренилась, застонала, запрыгала и ушла из-под ног. Я на миг застыл в невесомости… Затем – тьма.
Глава 24
Контролируемая агрессия
Тишина – вот что выдернуло меня из забытья. Первым делом я восстановил цепь событий и похолодел, понимая, что плохое положение стало гораздо худшим. Железнодорожная платформа, нагруженная чуть не под потолок, перевернулась вместе с грузом и мной. Шансы уцелеть при этом я оценил
