почему не ушедший за грань дух становится таким жадным до чужой жизни. Он присасывался к живому существу и пил, пил жизненную энергию, как вампир пьет кровь, пока жертва не ослабеет. Если к человеку или орку присасывается пара таких духов, они выпивают его полностью и, набравшись сил, уходят стремительно за грань, преодолевая скрытый от взгляда живого барьер между миром живых и мертвых. Но почему они туда стремятся, как мотыльки на огонь? Там была пустота, поглощающая все. Как бездонная глотка, в которую сколько ни кинь еды, она все сожрет.
Под утро Лиан сообщил, что потери жителей одного из моих слоев восполнены новобранцами. Все это время я, как явление смерти, невидимый ходил между палатками, собирая духов убитых шаманов и орков взамен ушедших. И вновь наполненный до краев энергией вернулся в лагерь.
Грыз, как и велел ему повелитель, простоял на месте лагеря муйага четверо суток и неспешно двинулся дальше. В лагерь все время прибывали орки. То по одному, то сразу десятками, и к концу четвертого дня их было уже больше пяти сотен.
Степь хоть и бескрайняя, но поделена на угодья. Здесь не было и нет ничейной земли. Каждый ее клочок принадлежит какому-то племени или роду. Само племя разбивается на роды и кочует по своей земле, пася многочисленные стада лорхов и баранов. Роды распадаются на юрты, и вся степь оказывается уже не пустынным клочком планеты, а обжитой и густонаселенной. Всадники доставляют сообщения и новости, которые со скоростью верхового лорха передаются дальше, и скоро о победе воинства Худжгарха знали ближайшие роды. И старики, которые чтили заветы пуще родовых связей, потянулись, забирая с собой внуков, в стан свидетелей.
Многих из них Грыз знал и назначил десятниками. Сотниками он ставил воинов своего десятка, которые прошли вместе с Худжгархом земли маленького народа и подземный город. Обученные и умелые, они скрепляли разноплеменные отряды, как цемент связывает песок и щебень, в войско, которое даст отпор врагам заветов Отца орков.
Старикам не надо было говорить, что такое дисциплина в походе, пусть у них не хватит сил для долгого сражения, но их опыт и навыки с лихвой компенсировали отсутствие силы и выносливости молодых.
В войско не брали только муйага. Повелитель сказал:
– Предатели они и трусы. Гони их прочь, а лучше казни.
На предложение Грыза пойти и наказать разбойников человек улыбнулся и ответил:
– Мы сделаем лучше. Пусти слух о том, что все шаманы, гаржики и сам вождь муйага пали от руки Худжгарха. Остались одни пастухи. Теперь некому охранять их земли, а воинов объединить для сражения. Пусть идут и захватывают их пастбища и стада. Их женщин и детей. Пусть имя муйага сотрется из памяти орков.
Грыз потрясенно смотрел на того, кому он отдал свою жизнь, и поражался откровениям, которые слышал из его уст.
Ну конечно! Зачем им терять время в мелких сражениях с родами. Соседи все это сделают за них и будут передавать из уст в уста, что это племя проклял Худжгарх и что творит он волю Отца орков, карая отступников. Сердца противников ослабеют, слабые сдадутся, гордые погибнут, а разумные присоединятся к ним.
На шестые сутки их было уже восемь сотен, и к ним прибыло посольство племени чирвик с вождем и верховным шаманом во главе.
В походной юрте собрались Грыз со своим верховным шаманом и вождь чирвиков с шаманом. Сидели чинно, пили гайрат, беседовали о травах и приплоде скота, о знамениях на небе.
Обсудив, как положено, все новости, перешли к сути.
– Духи предков благоволят к тебе, мураза Грыз, – начал шаман чирвиков. Назвав Грыза не походным вождем, а муразой, он дал понять, что считает его равным остальным муразам степного народа, а может быть, даже выше.
– Наше племя хочет присоединиться к походу и почтить духа мщения, склонившись перед ним. – Шаман вопросительно посмотрел на Грыза.
Грыз благожелательно кивнул, поощряя шамана продолжать.
Теперь разговор повел вождь, достоинство свое он не умалил и мог взять переговоры в свои руки. Если бы Грыз отказал, то оскорбленным он себя не считал бы, ведь он промолчал, а говорил шаман. Теперь же он мог вести переговоры, не опасаясь, что его отвергнут.
– Мураза Грыз, нам, воинам, не пристало много говорить. Я передаю под твою руку тысячу всадников и десять шаманов тебе в помощь. От себя дарю в жены свою старшую дочь. За это я хочу часть земли сивучей.
Грыз опять благосклонно кивнул.
– Возьмешь столько, сколько сможешь удержать. – Он понимал мысли вождя племени чирвик. Оно было малочисленным, и сейчас, пользуясь благоприятным моментом, вождь решил встать на одну из сторон, чтобы получить свою долю в разграблении соседей. Если он пойдет один, его просто вышвырнут более сильные и вместо прибытка он получит только поражение. А с авторитетом и силой воинства свидетелей он может это делать, не опасаясь удара в спину.
– За дочь благодарю. Она будет достойно принята, и ей будет оказан почет согласно ее положению. Что хочешь за нее?
– Только то, что смогу взять у муйага и сивучей, – ответил вождь.
Грыз снова кивнул, показывая, что он понял. Породниться с вождем небольшого племени было не особенно почетно, но этим он привязывал к воинству не отдельных орков, а целое племя, на землях которого он мог бы найти пристанище в любое время. Вождю выгода была в том, что с помощью войска
