замычали и стали пятиться, не слушая всадников. Весь лагерь свидетелей стоял благоговейно на коленях, окружив холм. Орки из разъезда спрыгнули с лорхов и тоже опустились на колени. Черная фигура, постояв еще немного, поплыла в сторону стана муйага. Орки один за другим поднимались с колен и шли за своим божеством, которое узрели воочию. И лик его был страшнее, чем описывали старики. Видимо, не одного безвинного казнили, а троих, раз вылепилась такая фигура, неожиданно сам для себя подумал Чамшак. Он слез с лорха и тоже пошел за Худжгархом. В том, что это был он, шаман не сомневался. Остальные слезли с лорхов и нестройной толпой пошли следом за ним.
По воздуху разлилась песня, от которой у степных орков сердце выскакивало из груди, поднимая их дух на небывалую высоту. Они шли без страха, готовые повергнуть не жалкие три тысячи, они были уверены, что сметут любую силу, противостоящую им.
– Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой… – Эти простые слова проникали в их сердца, вытравляя жалкую трусость и сомнения.
Пылающая тьмой фигура прошла по лагерю муйага и растворилась в воздухе. Чамшак подошел к вождю свидетелей, который задумчиво смотрел на трупы орков. Их были сотни, и ни на одном лице не было страха. Орки умерли мгновенно, не поняв, что с ними случилось. Муйага бежали, бросив убитых и богатые трофеи.
– Гаржик, – обратился Чамшак к вождю.
Грыз оглянулся и недоуменно стал рассматривать незнакомого шамана.
– Тебе чего? – Он был неприветлив и недоволен тем, что его оторвали от раздумий. То, что сегодня явил его повелитель, изменило прежнее суждение Грыза о нем. Теперь он видел не слабое магическое существо, которое путешествовало с ним, а почти бога в его понимании. Но главное, что и другие видели это.
– Я и десять шаманов прибыли, чтобы служить тебе, – сказал Чамшак.
– Мне твоя служба не нужна, шаман, – ответил вождь неожиданно резко для Чамшака и, заметив, как отпрянул пораженный шаман, добавил с улыбкой: – Она нужна Худжгарху. Мы все служим ему.
Постояв над лагерем, я убедился, что меня все заметили, даже опустились на колени. Первым это сделал Грыз, и его примеру последовали остальные. Для полноты впечатлений я не пожалел энергии и залил ужас по максимуму, но порциями, которые стали быстро распространяться по воздуху, наполняя сердца степняков суеверным страхом. А что, подумал я, богов надо бояться и чтить. Такова уж природа разумных – не верить и подвергать все сомнению. Бесполезных божеств быстро забывают, а вот бесполезных, но внушающих страх продолжат чтить. На всякий случай.
Момент был торжественный, муйага ударились в бегство. Неизвестная смерть, поразившая их отважных воинов, внушила им ужас, и они по одному, потом десятками, а следом и все остальные, бросив все, удрали. Это тоже природа разбойников. Забыв заветы Отца орков, они больше напоминали разбойников, чем степных варваров, поэтому мой расчет на то, что они отступят, оказался верен. Другие племена, может быть, и стали бы сопротивляться, но эти, растеряв запал, струсили. Вот это и есть результат выработанного племенем принципа: грабь слабого и удирай от сильного.
Торжественность момента захватила и меня. Я нес наше знамя и решил запеть песню, от которой у меня всегда наворачивались слезы.
Глубже вдохнув, я приказал старикам усилить мой голос и грянул:
– Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!..
Ох как меня прихватило-то! Я готов был опуститься на дно морское и подняться в облака, найти Рока и затребовать у него отчет. Почему ты, дядя, меня не любишь? Говори, а то в морду дам. Настолько я осмелел. Но вместо этого прошелся по пустому лагерю и улетел на спутник заправиться энергией. Там, лежа в капсуле, я вспоминал ночь, предшествующую появлению Худжгарха.
Я переправился в стан противника и под «скрытом» пробрался к шатру вождя и окружающим его походным палаткам приближенных знатных орков. План у меня был простой, но легко осуществимый: невидимым проникнуть ночью в лагерь, по-тихому вырезать всю верхушку и устроить бойню в самом лагере.
Прыжок внутрь шатра, и я в компании начальников. Вождь, верховный шаман и три тысячника, все вместе в одном шатре. Здесь шел военный совет. Говорил шаман:
– На это стадо дураков, что считают себя войском, мы нашлем духов. Они станут слабыми, и не надо будет их убивать, возьмем живыми и казним. Это устрашит наших врагов.
Гаржики согласно закивали, план шамана им нравился. Совсем недавно они потерпели поражение от Гремучей Змеи, и народ жаждал возмездия. Давно так не унижали муйага.
Мечты, мечты, усмехнулся я и забрал жизнь шамана, прикоснувшись к нему. Он вздрогнул, его глаза остекленели, и стал заваливаться на бок. К этому времени помер и вождь, а гаржики, не понимая, в чем дело, подались вперед, пытаясь рассмотреть, что с ними произошло. Когда умер первый гаржик, а Лиан жадно облизнулся и показал мне, что духи убитых висят в шатре и он хочет их забрать, я не стал препятствовать, тем более что работа для кибуцьеров была. Последнего тысячника убивать не стал, я выколол ему глаза, перед этим лишив возможности двигаться и кричать.
Полночи я переходил из шатра в шатер, убивая шаманов, покончив с последним, выпустил своих приживальщиков и скомандовал:
– Ешьте сколько хотите. Вперед!
Через пару секунд я почувствовал, как просела энергия, значит, кибуцьеры покинули свое жилище и устремились на праздник души. Я не понимал,
