– Не знаю. Внутри слишком холодная айгата, неприсущая живым. Метка еще на теневике.
Морозный ветер подул от скалы, разогнав пыль и обнажив троллью святыню. У чернеющего зева пещеры стояли двое – пожилой сгорбленный тролль и гигант в длинном одеянии из звериных шкур, во мраке под капюшоном светились красным недобрые глаза. По воздуху и астралу распространилась морозная волна, вытесняя ауру Карубиала. Страх острыми зубками впился в сердце, парализуя Эктара. Мощь вышедших из недр скалы была сравнима с ангельской.
«Кто из вас, потомков звездных богов, сильнейший? – прошелестело, вымораживая внутренности и сковывая льдом мышцы. – Осмелится ли кто-нибудь сразиться со мной?»
Габрилл рубанул посохом. Сверкнувшая с небес молния ударила в синекожего, разбившись мириадами огней, от последовавшего грохота заложило уши. Натиск морозной ауры ослаб, оцепенение спало, даруя эльфам способность двигаться и осмысливать происходящее.
Храмовники наткнулись на старейшего лоа. По-настоящему страшный противник, вдвойне опасный у тролльей святыни, являющейся вратами в мир мертвых, вотчину злых духов. Громовой Молот, предназначенный для испепеления высокоуровневых сущностей, вряд ли навредил духу. Разве только сокрушил невидимую броню, и теперь надо вновь атаковать.
Воющие стрелы ушли к цели, на сей раз невыразительно поблескивая наконечниками, а Анарион вспыхнул, принимая завершенную форму Защитника. Волна ангельской айгаты от него прокатилась по астралу, очищая от остатков холодной ауры. Боевой маг еле удержался на спине виверны, которой разворачивающаяся битва нравилась все меньше. Рукокрылая ящерица привыкла опалять огненным дыханием куда менее грозных противников. Эктар погладил шею напарницы, послав ментальный успокаивающий импульс. «Потерпи немного, скоро конец».
Слитный грохот полусотни взрывов поколебал реальность Лантара, в клочья разорвал и перемешал ауры. Залпом Багровых Облаков, самого разрушительного заклятия магии огня в арсенале храмовников, можно стереть город. Учитывая молнию Габрилла, старейший наверняка ранен.
Над пламенем и сизыми вихрями пепла вставал гигантский темно-зеленый силуэт – змей, точная копия варда шамана. Капюшон раскрылся зонтом, не пропускающим благодатный ангельский свет. Предводитель Проклятых побледнел. Второй старейший! Его аура походила на змеиную, ядовитую и разъедающую души смертных.
Вскинув посох, верховный жрец прокричал слова короткой боевой молитвы, и в навершие ударила ослепительно-белая молния, соединив Габрилла с небесами. Ведомое жреческим посохом подобие ангельского меча устремилось к громадному змею и внезапно остановилось. Выпрыгнувший перед главой Церкви закованный в лед синекожий с горящими красным огнем глазами ухватил посох, выросшими из предплечья ледяными клинками полоснув по Габриллу. В тот же миг в красноокого врезалась шаровая молния, отбросив. Анарион вступил в бой.
Верховный жрец уцелел, пожертвовав Щитом Карубиала. Пройдет пара вздохов, и чудо восстановится. Пора.
Из груди Габрилла выскочил острый зеленый шип. Эльф недоверчиво посмотрел на него, попытался обернуться.
– Простите, святейший.
Эктар вынул из спины верховного жреца удлинившееся и превращающееся в клинок навершие посоха. В следующее мгновение острое лезвие легко, точно свечу, перерубило шею немолодого эльфа. Голова, разбрызгивая кровавые капли, полетела вниз. За ней в клубы пепла рухнуло со спины испуганного фаэрнила туловище. Виверна бросилась за трофеем, аккуратно подхватила пастью останки Габрилла и унеслась прочь.
Под неверным светом белой луны мы призраками брели по выжженной равнине, утопая по щиколотки в горячем пепле. И не скажешь, что здесь раньше росли деревья, многим из которых перевалило за тысячу лет. Окрестные холмы развеяло, саму Красную скалу духов, защищенную барьерами, раздробило на множество раскаленных камней. В пепле темнели обугленные кости оборонявших святыню троллей и напавших на них эльфов. На высокорожденных нередко попадались оплавленные доспехи и магические побрякушки. Расколотые, закопченные драгоценные каменья, сломанные браслеты, оборванные цепи разной толщины затухали, израсходовав заключавшуюся в них айгату. Собрать сей металлолом да сдать гномам за империалы – выйдет приличная сумма. Самоцветы коренастые бородачи примут в любом виде, от драгмета также не откажутся. Пожалуй, так и сделаю. Помешать-то мне никто не сможет. Наверное.
Живые скучковались у крупнейшего скального обломка. Меньше десятка потрепанных синекожих суетились над обладателем ауры, похожей на змеиную. Ранен, бродяга, энергия утекает из него ручьями. Удивительно – он пытается при помощи шаманов залатать прорехи, причем довольно успешно. Сразу видно, непростой разумный.
Другой примечательный субчик находится глубоко под скальной породой в изолированной капсуле из крепчайшего, созданного магией льда. Дрыхнет или устроил себе роскошную гробницу – непонятно, а докопаться до него трудно, камень над ним пропитан духами, приобретя прочность мифрила, долбить придется Маркартом не одну седмицу. Скучное занятие, затратное по времени. Гоблины, думаю, управятся за пару месяцев, проведя обходные тоннели. Правда, не факт, что землекопы останутся живы, выйдя к хрустальному гробу нашего красавца. Без гарантий безопасности они вряд ли захотят горбатиться сутками напролет. Посему ждать мне пробуждения лантарского Деда Мороза до зимних холодов, нынешней ночью резко потеплело – весна все-таки выходит из длительного отпуска. Зато успею организовать торжественную встречу.
Заметившие нас шаманы принялись колдовать какую-то пакость. Нечем заняться, ребятки? Вы вон еле ползаете – и в драку лезете. Нехорошо. Я двинулся к ним, неся Маркарта на плече. Сосуд Полночной Плеяды чуть позади, идет себе в костюмчике Клейменого, без меча, угрозы не представляет.
