– Выйти на улицу? Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, что не можешь? – спросила я. – Когда ты последний раз пробовала, Берни? Может, ты давно уже вылечилась. Может, ты здорова и даже не догадываешься об этом.
– Я не вылечилась, Хайди. Нельзя так просто взять и вылечиться.
– От простуды можно, да и от прыщей. Откуда ты знаешь, что с агорафобией не так же? Может, ты уже давно выздоровела, – настаивала я.
Дрожа от возбуждения, я подошла к входной двери и распахнула ее настежь:
– Пожалуйста, Берни, попробуй выйти. Ради меня.
– Хайди, я не могу, – сказала Бернадетт напряженным голосом. Я заметила, что у нее дрожат руки.
– Ты же не сдаешься с мамой. Поэтому она умеет открывать банки и причесываться. И со мной ты не сдаешься, Берни. Ты заставила меня не сдаваться, когда я училась писать прописью и читала Шекспира. Я просто прошу, чтобы ты попыталась.
Берни встала, схватившись за подлокотник дивана, чтобы не упасть. У нее дрожали ноги, но она медленно подошла к распахнутой двери.
– Хайди, я не… – промямлила она. – Ты не понимаешь, Хайди. Если я выйду… Если я выйду, я могу… Если я выйду…
– Ничего не случится, Берни. Просто шагни в коридор, и все. Один шаг. Первый шаг. Как когда ты учила меня писать прописью, помнишь? «За уголок, вверх, вниз, зацепи хвостик за соседа». У тебя получится, Берни, я точно знаю.
Бернадетт схватилась за дверную ручку, и костяшки ее пальцев побелели. С минуту она стояла так, зажмурившись.
– За уголок, вверх, вниз, зацепи хвостик за соседа, – прошептала она. – За уголок, вверх, вниз, зацепи хвостик за соседа.
Затем Берни глубоко вдохнула, отпустила дверную ручку и шагнула в коридор.
– Получилось! – закричала я. – Ты вышла, Берни! Я знала, что у тебя получится. Ты вышла!
Лучшим способом описать то, что случилось в следующие несколько мгновений после того, как Бернадетт отпустила дверную ручку, и перед тем, как она рухнула на пол, было бы сказать, что ее тело превратилось в жидкость. Ее ноги словно расплавились, и она рухнула на пол бесформенной кучей, тяжело и часто дыша. Ее веки трепетали, а голова откинулась назад, как у сломанной куклы.
– Берни! – закричала я, подбегая к ней.
– Спаси меня… – прошептала она, хватая ртом воздух, – я… тону…
Я встала у нее за спиной, схватив ее под мышки и изо всех сил пытаясь затащить назад в квартиру, но Берни была слишком тяжелой. Невысокого роста, но совсем не худенькая, Берни говорила про себя: «Крестьянские корни. Близко к земле и пригодна к работе».
– Хайди, спаси меня, – простонала она.
Я услышала скрип двери на первом этаже, а затем знакомое шарканье шагов, поднимавшихся по ступеням.
– Зандер! – закричала я. – Быстрее! Иди сюда. Помоги нам!
Минутой позже бледное лицо Зандера показалось над ступеньками, ведущими на наш этаж, – он тяжело дышал, поднявшись всего на один пролет. В одной руке у него был пакет чипсов со вкусом барбекю, а в другой – бутылка виноградной газировки. Увидев Берни лежащей на полу, он широко разинул рот от удивления.
– Ни фига себе! – Он даже присвистнул. – Чё это с ней?
– Быстрее, помоги мне затащить ее в квартиру, – умоляла я.
– Ну она и белая, – сказал он. – Прям как привидение.
– Зандер, скорее! – закричала я. – Помоги мне затащить ее в квартиру!
Зандер вздохнул и положил на ступеньки чипсы и газировку. Затем он подошел к нам и ухватил Берни за руку.
– Она не помрет, а? – прошептал он. – Я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь на самом деле помер.
Я ухватила Берни за другую руку и принялась тянуть. Чулок на ее ноге зацепился за гвоздь и с треском порвался. Берни снова застонала и обмякла, став еще тяжелее, но нам каким-то образом удалось затащить ее назад в прихожую.
– Что-то она не очень выглядит. Позвонить в 911? – спросил он.
Я была в ужасе. Если мы позвоним в 911, они заберут Берни к себе. Что нам тогда делать с мамой? Как мы обойдемся без Берни?
Я расплакалась.
Зандер постоял с минуту, уставившись на безжизненное тело Берни и неловко переминаясь с ноги на ногу.
– Она что, пьяная? – спросил он. – Если пьяная, то еще долго не проснется, а потом надо не шуметь и давать ей горячий кофе, даже если она будет ругаться. У тебя кофе есть?
– Есть, но она не пьяная, – сказала я, вытирая нос рукавом.
– Не волнуйся, я никому не скажу, – произнес он.
Я почувствовала, как мне под кожу скользнула песчинка правды. Маленькая кривая заноза того, что было спрятано под россказнями о героях и медалях.
Берни заворочалась и застонала. Зандер быстро опустился на колени со мной рядом, и мы оба начали яростно обмахивать ее, пока она не пришла в
