И все же он был озадачен.
– Я лишь хотел напугать северян. Почему моя идея порадовала вас?
– Одно дело – сыпать соль на свои раны. И совсем другое – выиграть битву, в которой ты мог потерпеть поражение. Конечно, это малая компенсация за неудачу Короля Бурь, но мне все равно хотелось бы посмотреть на лица смертных, когда на них несся пылающий саркофаг. Наверное, они подумали, что сам генерал Экисуно мчался к ним, желая сжечь всю их армию…
Вийеки услышал, что тихий шелест мантии его наставника затих. Он вытянул руку и коснулся локтя магистра, давая понять, что следует за ним. Мастер перехватил его ладонь и пальцем изобразил знак
– Они вышли из замка. Слава Саду, что эти смертные шумели, как стадо коров. Не понимаю, как они побеждали нас в прошлом?
Медленно и осторожно он повел Вийеки по раскрошенным ступеням к выходу из замка.
– Может быть, нам стоит поспешить, магистр?
– От поспешности не будет пользы, если нас поймают. Применяй ее только в случае, когда она действительно нужна.
Яарик направился к дальней стороне руин – к тому затемненному месту, где вершина холма нависала над Замком Спутанных Корней. Со склонов ниже крепости доносились стоны раненых солдат. Вийеки презрительно скривил губы. «Грязные животные. Неужели они не могут переносить ранения с достоинством благородных воинов?»
– Как мы узнаем, где искать генерала Суно’ку и остальных? – спросил он.
Яарик не стал оборачиваться, сберегая силы для подъема к вершине.
Его ответ порхнул к Вийеки, тихий и легкий, как мотылек.
– Это будет просто, старший помощник. Суно’ку – истинный потомок своего предка. Нам нужно лишь найти тропу из тел мертвых смертных.
– Клянусь Дрором, Эйдоном и всеми остальными святыми! Что происходит?
Изгримнур подошел к группе людей, стоявших вокруг обгоревших обломков повозки, которая, промчавшись по склону холма, уничтожила более дюжины его воинов и навела ужас, по крайней мере, на пару сотен солдат, трусливо убежавших в слепую ночную мглу. Герцог боялся, что многие из них уже были убиты норнами, но, моля Бога, он надеялся найти всех уцелевших, когда поднимется солнце. Ночь принесла им настоящее бедствие, а норны, оставив руины крепости, снова направились на север.
Изгримнур принюхался и почувствовал спазм в животе от запаха горелой плоти. Подходя к собравшимся людям, он снова повысил голос:
– Я спрашиваю, что происходит? Почему вы столпились здесь? Слудиг, это ты? Я видел лошадь Бриндура. Где он? Ему приказано преследовать тех подлых и ужасных существ. Мы не должны позволить им уйти. Будем гнать их через пустоши, пока всех не перебьем.
– За ними гонится ярл Вигри со своими лучниками, – донесся из темноты голос Слудига, звучавший хрипло и немного странно. – Тан Бриндур… он…
Изгримнул почувствовал, как все внутри него заледенело. Не обращая внимания на боль в кровоточащих ранах, он поспешил к толпе.
– О, благостный Узирис! Неужели это Бриндур?
Дойдя до круга людей, Изгримнур смог рассмотреть унылые лица Слудига и дюжины скоггейцев. Герцог с изумлением понял, что человек, стоявший на коленях рядом с обломками повозки и огромным вскрытым саркофагом, был таном Бриндуром.
На земле, наполовину вывалившись из опаленного гроба, лежало черное обугленное тело. Тут и там из-под уцелевших бинтов и слоя пепла проглядывали пятна бледной плоти и несколько оскалившихся зубов. Только одна рука, выступавшая из почерневшей сморщенной массы, осталась целой. На ее запястье виднелся толстый золотой браслет.
Бриндур поднял голову и посмотрел на Изгримнура. Красные при свете факелов глаза делали лицо тана старше на пару декад.
– Это принадлежало ему.
Бриндур приподнял обгоревшую руку так, чтобы свет попал на браслет.
– Он добыл его в качестве трофея на Поле Краки, сражаясь с остатками армии Скали… всего полгода назад.
Увидев на лице герцога недоуменное выражение, Бриндур печально моргнул и тихо произнес:
– Это Флоки. Мой сын. Они сожгли его заживо и прокатили на повозке вниз с холма, чтобы напугать нас, как детей.
Он медленно покачал головой:
– Пусть Бог накажет их! Пусть Он проклянет весь их народ!
Через какое-то время тан снова заговорил – на этот раз шепотом:
– Как я расскажу жене о смерти сына? Получится дурацкая история.
– Нет ничего хуже этого, – согласился Изгримнур. – Знаю по себе.
Слудиг коснулся его руки, напоминая, что им предстояло сделать много дел.
– Оставайся здесь, Бриндур, – сказал герцог. – Похорони своего сына… и других наших воинов. Сверни лагерь и, когда сможешь, следуй за нами.
– Ну, а чем мне теперь еще заниматься? – ответил Бриндур.
