лучников. Казалось, что стена и башня остались без оборонительных сил.
Сигнальщики тарана громко пели и били в барабаны, состязаясь с боевыми кличами Бриндура и его людей. Потные, постанывающие солдаты оттянули огромное бревно назад – насколько позволяли тяжелые цепи. Затем, по команде главного инженера, они отпустили веревки. Усмехающаяся железная морда Медведя метнулась вперед и с громким треском врезалась в ослабленную стену. Та устояла, но сместилась и наклонилась под углом в том месте, где ударил таран. Дождь каменных осколков осыпал северян. Трещины между каменными плитами заметно расширились.
– Еще раз! – хрипло закричал Бриндур. – Еще раз, и они будут наши!
Изгримнур подъехал ближе, но решил остановиться немного в отдалении. Он все время осматривался по сторонам. Тем временем Бриндур и даже осторожный Вигри, казалось, ослепли ко всему остальному. Они не отрывали взглядов от участка стены перед ними. Изгримнур повернулся к трем выступавшим клювам башни, когда оттуда – из-за зубчатых бортиков – было выпущено несколько стрел. Хотя некоторые из них нашли свои цели между поднятыми щитами солдат, этим все и закончилось. За верхним парапетом внешней стены по-прежнему не было видно защитников. Неужели норны покинули свои оборонительные позиции и отступили к Пику Бурь? Или тут намечалось что-то другое?
Бревно тарана потянули назад. Стоны обслуживающей команды и бой барабанов смешались с боевыми песнями ожидавших риммеров. Однако кровожадное возбуждение его воинов больше не затрагивало Изгримнура. Что-то действительно происходило не так. Армия герцога пригнала к этому месту несколько сотен норнов, и хотя некоторые из них были убиты на стене танголдирскими лучниками Вигри, Изгримнур знал, что ему противостояла только горстка врагов, которые, отчаянно сражаясь, удерживали смертных от вторжения на их земли. «Клянусь Святым Рансомером, – подумал герцог, – если Слудиг прав, то что они задумали?»
Цепи звякнули, когда таран достиг крайней задней позиции. Через миг барабаны замолчали, и старший инженер прокричал:
– Давай!
Таран помчался вперед, и Медведь нанес еще один хрустящий укус.
Из середины потрескавшейся стены – оттуда, куда ударил железный наконечник тарана – выпал большой кусок, вслед за которым упала плита, расположенная чуть выше. Через миг с перекатом, похожим на гулкий гром, огромные камни начали вываливаться и скользить вниз к основанию стены. Люди вокруг тарана, захваченные врасплох посреди всеобщего веселья, попятились назад. Некоторые падавшие плиты были больше человеческого роста.
Черный камнепад уже нельзя было остановить. Весь участок стены перед тараном дрогнул и разрушился с оглушительным грохотом. Плиты каскадом обваливались с каждой стороны пролома, разбрасывая вокруг большие комья снега и грязи, которые настигали стоявших рядом людей. Через некоторое время обрушение стены закончилось. Упали только центральная и нижняя части укрепления, оставив в каменной преграде широкую зияющую рану в форме перевернутой подковы. Риммеры быстро перестроили ряды и начали подниматься к этой бреши, карабкаясь по обвалившимся камням, словно муравьи, роившиеся на упавшем куске хлеба. Северяне ревели и кричали в радостном безумии. Им не терпелось добраться до врага, так долго ускользавшего от их мечей и топоров.
Через мгновение атакующие обнаружили еще одну стену, стоявшую за первой. Защитники башни торопливо возвели ее за уязвимым местом в огромной внешней стене – небольшую преграду чуть выше человеческого роста. Когда риммеры начали перебираться через брешь на другую сторону, их встретил шквал стрел. Здесь прятались многие из оставшихся норнов, которые терпеливо ждали возможности для нанесения ответного удара. И теперь он был им предоставлен.
– Без страха! – закричал Вигри, яростными жестами направляя отряды в атаку. – Их только горстка! Вперед, северяне! Покажем им, какое на вкус наше железо!
Несмотря на рев, с которым воины энгидалерского ярла и скоггейцы Бриндура хлынули в брешь, Изгримнур услышал другой крик – слабый голос в хаосе битвы. Но исходил он с противоположного направления и именно этим привлек внимание герцога.
Слева и чуть сзади от него, на большой дистанции от бреши, располагались катапульты, которые обстреливали стены камнями, отвлекая от тарана оставшихся защитников башни. Эти осадные орудия охранялись наемниками с юга – людьми непонятной квалификации, которым Изгримнур не хотел доверять передовые рубежи. И вот теперь он увидел одного из южан, махавшего руками, словно птица. Парень что-то кричал, пытаясь привлечь внимание людей, столпившихся около тарана. Из-за шума сражения Изгримнур не понимал его слов. Но, следуя диким жестам солдата, посмотрел на высокие скалы, примыкавшие к стене с каждой стороны прохода. Его сердце дрогнуло. Примерно на середине склона по левую руку от себя Изгримнур увидел огромный валун, который каким-то странным образом был отделен от скалы и обдуманно направлен вниз. Массивный округлый камень, скользя и подпрыгивая, катился прямо к риммерам, пока те ожидали у проломленной стены и под шквалом норнских стрел старались перебраться через брешь на другую сторону преграды.
Изгримнур прокричал предупреждение, но, конечно, никто из северян не услышал его. Огромный валун на склоне замедлился на несколько мгновений. Его плоская часть с трудом скользила по выступавшим камням. У герцога даже возникла надежда, что глыба остановится. Однако через миг округлый кусок скалы проскочил неровное место и снова покатился к краю боковой стены прохода – большой, как трехэтажный дом в богатом торговом квартале Элвритсхолла.
