– Эй, там! Стойте! Я вижу хикеда’я, которого знаю как достойного человека. Это Вийеки сей-Эндуя из Каменщиков?
Удивленный и, возможно, даже напуганный неожиданной встречей, Вийеки сделал все подобающие жесты уважения и низко поклонился.
– Это я, великий лорд Ахенаби. Мне очень лестно, что вы узнали меня. Я услышал о вашем возвращении лишь несколько ударов колокола назад, но уже зажег в храме дюжину свеч в благодарность за восстановление вашего здоровья. Уверен, что все жители Наккиги чувствуют такую же радость.
Даже испытывая страх перед могущественным лордом Песни, Вийеки не преувеличивал: горожане безмерно боялись мага, но Ахенаби был привычной частью существования их народа со времен, которые могли помнить только королева и несколько ее старейших советников. Новость о его пробуждении приветствовалась многими как знак возвращения к былому и стабильному миропорядку.
Как и подобало персоне его статуса, великий певчий, услышав лестные слова, ничем не выдал своих чувств.
– Мне сказали, что лорд Яарик назвал тебя своим преемником, старший помощник магистра. Надеюсь, заняв его место, ты будешь сотрудничать с нашим орденом с такой же готовностью, как это делал твой мастер.
Без каких-либо слов и жестов слуги подняли носилки Ахенаби на плечи. Процессия певчих в робах с капюшонами двинулась дальше по аллее и вскоре исчезла в темноте, оставив Вийеки размышлять над смыслом, скрытым в словах лорда Песни.
«Конечно, во время осады наши ордены работали вместе – на благо всей Наккиги. Но что, если Ахенаби имел в виду другое сотрудничество? Более темное и секретное?»
После долгого дня, проведенного в запыленной пещере и в знойных глубинах горы, Вийеки хотел лишь одного: вернуться домой, в пространство порядка и покоя. Но загадочные слова Ахенаби грызли его мозг, и Вийеки знал, что покой будет теперь таким же эфемерным, как и многие ночи до этого. Его ум мог успокоиться только в одном случае – найдя ответы на терзавшие вопросы. Однако он понимал, что каждый из ответов почти наверняка разрушит его мир.
Несмотря на сомнения и противоречивые мысли, Вийеки все равно нужно было вернуться домой. Там хранился предмет, в котором он сейчас нуждался.
– Южанин! Порто! Иди сюда!
Это был Колбьорн, стоявший среди людей, запрягавших быков в повозки. Он еще раз помахал рукой:
– Эй! Иди сюда!
Порто направился к нему, переступая через кучи навоза, пятнавшие грязную дорогу. Ветер сегодня был порывистым и морозным, поэтому гуртовщики старались работать, повернувшись спиной к леденящему бризу.
– Я ищу тебя повсюду, – сказал молодой риммер. – Один из людей Изгримнура ждет нас у лагерного костра.
Порто потуже закутался в рваный плащ.
– Зачем? Неужели герцог хочет задержать нас здесь еще на какое-то время? Чтобы добраться до дома, я должен проехать пять тысяч лиг. И мне повезет, если я вернусь к жене до праздника Элисиамансы.
– На самом деле тебе повезет, если тебя не сожрут змеи, – ответил Колбьорн. – Я слышал, что в южных краях им нет числа.
Порто закатил глаза. Похоже, все риммеры думали, что он жил не в цивилизованном городе, а в испарениях тропических джунглей, похожих на леса болотистого Вранна.
– В моих краях к змеям относятся, как к котятам. По ночам, чтобы согреться, они забираются к тебе в кровать, а утром, когда проголодаются, лижут твой нос, пытаясь разбудить тебя.
Колбьорн смотрел на него какое-то время, чувствуя, что над ним подшучивают.
– По мне так лучше каждый день сражаться с гигантами, чем жить в таком месте, где эти дьявольские создания ползают под ногами.
Порто засмеялся:
– Ты храбрее меня, мой друг Колбьорн, и мы оба знаем это. Что нужно человеку герцога?
– Спроси его сам. Вон он стоит.
Желтобородный риммер был единственной фигурой у костра – тот самый хулскар, которого звали Слудигом Два Топора. Этот парень считался самым свирепым воином Изгримнура, хотя в данный момент выглядел задумчивым и миролюбивым.
– Вы искали меня, мой лорд?
Слудиг поднял голову.
– Хм. Порто из Пердруина, верно? Не называй меня лордом. Ты рыцарь, а я простой солдат.
Он оскалил зубы в усмешке.
– Да, я искал тебя. Герцог просил передать тебе это.
Он протянул широкую руку, в которой был зажат кошель. Когда Порто уверился, что это не шутка, осторожно принял подарок.