Сильнее сжала руку Эда, чтобы он понял – это правда.
Сам Эд молчал. И я терялась в догадках почему. Не разделял моих чувств? Но во время возврата воспоминаний я ощущала его любовь, нежелание возвращаться в родной мир, ненависть к тем, кто нас разлучил. Это не могло быть ложью. А еще я не верила благодушной улыбке папаши Эда. И понимала, что мне несдобровать.
– Хорошо, – кивнул владыка, а мне захотелось спросить, что же здесь такого хорошего. Но я сдержалась. – Как тебя зовут, глупая девочка?
– Александрина.
Не такая уж я и глупая.
– Александрина… А ты что скажешь, Эонард? Хочешь вернуться на Землю вместе с этой девочкой? Только учти – твоя сила будет практически равна нулю. Будешь жить обычной жизнью. Человеческой жизнью, Эон.
Сердце замерло. Я ждала ответа. И боялась его, понимая, что слишком мало могу предложить взамен. Здесь он – почти что божество. А на Земле потеряет все, что у него есть. Нет, я не могу требовать такого. Это нечестно, неправильно.
– Да, я хочу вернуться.
Кажется, снова начала дышать. Вдох – выдох. Кислород наполнил легкие. Он хочет вернуться. Хочет быть со мной.
– Допустим.
Вот так просто? Владыка нас отпустит?
– Тогда вот мои условия. Я изучал историю Земли, Александрина. В особенности ваш фольклор. Есть легенда, в которой влюбленному приходится отыскать свою половинку среди десятка других. Сможешь узнать моего сына среди его братьев – так и быть, дам вам шанс. Призрачный, стоит признать, но – шанс. Ошибешься – в ту же секунду окажешься в своем мире. И вы больше никогда не встретитесь. Ты поклянешься не искать пути в наш мир и не тревожить наш покой.
Сказки? Владыка другого измерения читал земные сказки? Что за глупости? Но времени удивляться или раздумывать не было.
– Да, готова. Лучше такой шанс, чем никакого.
Конечно, у меня не было уверенности, что смогу узнать Эона. Что нам дадут уйти, если окажусь права. Но нужно попытаться. Иначе зачем я тогда пришла?
«Все будет в порядке», – прозвучал в голове чужой голос.
Эд снова за мои мысли взялся!
«Аля, дай ответ. Ты все еще любишь меня? Фортуна сказала, ты теперь с Киром».
Вот дурак! Я стою в его мире, пытаюсь вытащить его отсюда, а он спрашивает о Кире и о словах Фортуны!
«Люблю. И буду любить. Сколько жить буду», – отправила ответ, пока успела. Потому что в следующую минуту нас рассоединили. Меня увлек за собой владыка, а Эд остался в комнате. Мы миновали длинный коридор без дверей, такой же серый и унылый, как и все вокруг. С каждым шагом становилось труднее дышать. Но я держалась. И говорила сыну, что все будет хорошо, надо только узнать папу и забрать с собой. От моего малыша шли волны тепла. Он поддерживал меня, окутывал ощущением покоя. Сколько времени осталось до того, как Илифия вернет меня в наш мир? Я должна успеть и вернуться не одна.
Коридор уперся в дверь. Владыка распахнул ее, и мы очутились в огромном зале. Он напоминал храм – потолок терялся в вышине, образуя купол. Серые дымчатые стены. Клочья тумана, которые, казалось, можно пощупать. От этой картины веяло величественностью – и беспросветностью. Хотелось сжаться, превратиться в маленькую точку, чтобы никто не мог ненароком раздавить.
Мы с Эдом расстались пару минут назад, а я уже физически ощущала его отсутствие. Хотелось вернуть, прижаться, почувствовать себя в безопасности. Рядом с Эдом всегда казалось, что неприятности обойдут стороной. Что он справится с любой проблемой. А сейчас справляться должна я, чтобы вытащить его отсюда. Чтобы никто не смел нас разлучить.
Владыка сел на кресло с высокой спинкой – чем не трон? Я замерла перед ним. Стало холодно. Так холодно, что, казалось, заговори – пойдет пар.
– Все еще хочешь пройти испытание? – поинтересовался будущий родственник.
– Да.
А сама подумала, что ради Эда – все, что угодно.
– Тогда внесите зеркала.
Зеркала? Что за шутки? Я его что, по отражению узнавать буду? Затея показалась глупой.
– Перед тобой – отражения силы моих сыновей и дочерей, – пояснил Феон. – Ты должна определить принадлежащую Эду. К тебе выйдет тот, чью силу ты изберешь. Но предупреждаю – не все мои дети одинаково… безопасны.
Я задрожала. Нервы. Здравый смысл подсказывал, что шанс угадать из тридцати зеркал одно ничтожно мал.
Для начала я прошлась между ними, словно в зеркальном коридоре. Протянула ладошку к одному, другому. Отовсюду веяло холодом. Никто не торопился откликаться на зов.
