– Куда мы двинемся теперь?
Этот вопрос неожиданно задал Атос. Все присутствующие обернулись и посмотрели на меня. С каких пор я вдруг стала ответственной за такие решения?
– Здесь кто-нибудь знает тилльский? – не особо надеясь на положительный ответ, спросила я.
Тишина стала почти звенящей.
– Пару дней назад мы повстречали женщину из Тилля, – сказал один из солдат ратарана.
– Не мели чушь, Ашмэш! Она могла говорить на тилльском, могла быть одета, как женщина Тилля, но ее глаза, нос и губы родом с юга Королевства. Просто такая же хитрая притворщица, как наша Хвоара.
– Я, кажется, понимаю их речь, – возбужденно произнес Атос. Неудивительно, ведь крайнийский язык был младшим братом заокраинского. – Они говорят про женщину, которая одета по-тилльски. Спроси у своих друзей, была ли при ней секира?
– То, что ты плохо понимаешь мой язык, не значит, что твоя речь для меня тайна, человек-гора, – высокомерно ответил на неплохом королевском Кашим. – Да, при женщине был огромной боевой топор. Она выглядела как воин. Это ваша знакомая?
– Судьба плетйот свои нити, – загадочно произнесла Извель, сама того не зная, озвучив мои мысли. – Мы нашли нашу Сэкиру.
– Но как нам догнать ее, не разминувшись?
– Она шла в Кармак пешком, – пожал плечами Кашим. – Дорога тут одна. Поедете на север и встретите ее.
Извель сурово посмотрела на главу ратарана, но тот недаром слыл бывалым воином и даже не поежился от ее колкого взгляда.
– Ты что же, кэм, бросишь нас посреди леса? Израненных, нуждающихся в помощи?
– Я оставлю вам еду и лошадей, но сами мы возвращаемся в токан, – спокойно ответил Кашим, снова перейдя на заокраинский. – Мы исполнили долг перед своей кровью, забрав вас из города. То, что вы добрались до ворот, – счастливая случайность. Мы обещали Извель помочь, если сможем. Но, честно говоря, увидев стражников-монстров я готов был развернуть отряд. Мы ценим и родство, и дружбу, но я не стал бы вести людей на самоубийственное задание.
– Мы не в обиде, кэм. – Я положила руку на плечо своему боевому товарищу, и он нежно сжал мое запястье. – Ты сделал что мог, и даже больше. Дальше мы пойдем сами. Но вам стоит знать, что война не на пороге – она уже в нашем общем доме. Что бы ни случилось с токаном, все это – бусины одного браслета.
Тот с непониманием посмотрел на меня и отъехал, отдавая приказы делить поклажу на лошадях. Я спешилась и подошла к Слэйто. Маг все еще выглядел болезненно бледным, но был полон решимости. Он проверял стремена на своей лошади.
– Ну как ты?
– Кажется, излечился от нытья, – сказал он, улыбаясь. – После того как падаешь с эшафота с веревкой на шее, жизнь начинает играть новыми красками. Да, два года – может, и немного. Но это, Войя подери, мои два года. Вместо того чтобы хоронить себя заживо, стоило подумать головой. Я многое упустил и намерен это наверстать.
– Что, например? – спросила я.
– Вот это! – ответил маг и, обхватив мое лицо ладонями, неожиданно меня поцеловал.
Всадники ратарана заулюлюкали и засвистели. Меня охватил мгновенный жар: то ли от стыда, то ли от страсти, которую Слэйто вложил в поцелуй.
– Не делай так больше, – почти по слогам произнесла я, вырвавшись из рук мага.
– И не надейся, – прошептал Слэйто, хитро на меня поглядывая. – Я думал, что умру и должен буду передать заботу о тебе Атосу. Но будь я проклят, если отдам тебя ему.
– Атос во мне и не заинтересован, глупый ты а-штаа, – сердито зашипела я на мага. – А я не предмет, чтобы отдавать меня кому-то на хранение. И, раз уж на то пошло, ты довольно паршиво справляешься с заботой обо мне. Напомнить тебе, что на эшафоте мы оказались втроем?
– В том-то и суть, – ответил Слэйто. – Мы не всегда можем защититься от смерти или спастись от нее. Как бы бешено того ни желал, я не мог спасти тебя с эшафота. Все решил слепой случай. Нам всем сколько-то отпущено: день, два, может, неделя или год. И не факт, что мне – меньше, чем другим. Но все это не повод существовать в постоянном ожидании конца. Я хочу жить здесь, сейчас, с тобой.
Он говорил это с небывалой искренностью и жаром. Я понимала его чувства и даже, возможно, хотела разделить их. Было одно но.
– Когда я была наемницей в Лароссе, Слэйто, мне рассказывали про эффект выжившего. Люди, которые чудесным способом спаслись от смерти, чувствуют внезапный прилив сил и счастья. Так наше тело реагирует на миновавшую опасность. Кто-то клянется посвятить всю жизнь богу, кто-то раздает состояние бедным. А ты вот решил воскресить что-то умершее, – горько заметила я. – Мы поговорим с тобой о чувствах и о жизни, когда пройдет время и эйфория схлынет.
Атос наблюдал за нашим разговором, стоя в тени большой ели. Я разозлилась на себя из-за того, что пытаюсь разгадать выражение его лица. Сердится ли он? Огорчен, что стал свидетелем этого поцелуя? «Да катитесь вы все к Войе, глупые мужчины», – с тоской подумалось мне.
– Возможно, что-то и изменится с течением времени, только мы узнаем об этом нескоро, – с нежностью в голосе произнес Слэйто. – Прямо сейчас я
