Александра отстранилась, последний раз оглядела бывшего мужа, пригладила прядь волос, поправила галстук и воротничок сорочки. Поцеловала в щеку, пожелала легкой дороги и махала рукой, пока он не сел в такси. Что бы там ни было, а человек должен пускаться в путь с легким сердцем. Скажет, что не будет больше сидеть с детьми, когда он вернется. Не с порога, конечно, но в тот же день. Предупредит заранее, чтобы он смог подыскать няню или еще как-нибудь устроить свои домашние дела.
Она не очень хотела оставаться в доме на ночь, это казалось нехорошо по отношению к Инге, но Альбина Ростиславовна пресекла робкие возражения, отрезав: «Я старая женщина, и так на пределе сил, и не собираюсь уродоваться из-за твоих дурацких фанаберий». Возразить по существу было нечего, а не отпустить Виктора в Москву – жестоко. Участие в этой конференции, чему бы там она ни была посвящена, было для бывшего мужа шансом напомнить о себе медицинской элите, показать, что он еще в строю, еще полон сил и нисколько не сломлен свалившимися на него бедами.
Александра гнала от себя стыдные мысли, что Виктор попытается использовать смерть Инги, чтобы добиться благосклонного отношения к себе. Почему-то ей казалось, что он обязательно станет это делать, тем более что Инга была не просто жена, а известный на всю страну хирург, многие из собравшихся на конференции знали ее, любили, кто-то, может быть, чувствовал себя обязанным ей, и теперь уважение к ее памяти заставит людей проявить участие к вдовцу. «Хотелось бы знать, что я ошибаюсь, – мрачно думала Александра, вернувшись в дом и запирая входную дверь на ночь. – Очень бы приятно было знать, что мой бывший муж порядочный и благородный человек и не станет извлекать из смерти жены выгоду. Но что поделать, если я прямо-таки вижу, как он дефилирует перед корифеями с выражением светлой скорби на лице. Именно светлой, потому что отчаяние отталкивает».
Она услышала детский плач и сразу забыла о бывшем муже. Собирая Виктора в путь, Александра отвлеклась от маленького Вити и, когда тот стал плакать, попросила мужа самого посмотреть, что с ним такое.
Виктор сказал, что ребенок куксится, но страшного ничего нет. Скорее всего, просто режутся зубки, или простудился из-за переменчивой осенней погоды. Пусть Александра дает ему побольше пить, вот и все. Он взял ребенка на ручки и быстро укачал. Александра вспомнила, что Катя тоже мгновенно успокаивалась на руках у отца, и улыбнулась.
Когда Витя уснул, отец осторожно положил его в кроватку и пошел одеваться.
А теперь, не успел Виктор отъехать, ребенок проснулся и снова заплакал. Витя был не ее сын, но все же Александра успела его узнать и понять, что он не любит расстраиваться по пустякам. Витя – жизнерадостный малыш и плачет крайне редко, по исключительно серьезным поводам. Александра слышала его рев всего пару раз, и это был басовитый и требовательный голос человека, который знает, чего хочет.
Но сейчас Витя плакал жалобно, тихо, будто у него нет на это сил. Александра подошла к кроватке, и сердце екнуло. Ребенок лежал вялый, только мотал головой и хныкал.
– Ну маленький, не надо. – Она взяла Витю на руки, прижала к себе и почувствовала, что у него нет сил на то, чтобы к ней прильнуть.
Александра позвонила Виктору:
– Ребенок опять плачет.
– Сашуля, ну ты же у меня такая хорошая мамочка, – сказал Виктор нежно. – Неужели ты забыла, какая у нас Катюша была беспокойная?
– У Кати было не так.
– Ну что я могу сделать? Я уже подъезжаю к кольцевой… Неужели ты хочешь, чтобы я отменил важную поездку, потому что ты не можешь успокоить ребенка?
– В том-то и дело, – с тревогой проговорила Александра, – что он, наоборот, вялый. Слишком вялый, Витя.
– Саша, я уехал полчаса назад и оставил дома здорового ребенка. Да, он немного куксился, но с детьми такое бывает. В общем, решать тебе: если ты, взрослая женщина, мать, не способна справиться с ситуацией, я отменю поездку. Плевать, что это мой шанс вырваться из задницы! Или, может, тебе нравится наблюдать, как я в ней сижу? А?
Александра нахмурилась: если Виктор начинал говорить так резко и отрывисто, значит, он в бешенстве. В таком состоянии от него будет мало толку, наоборот, только хуже, за много лет брака она успела в этом убедиться. Тут только одним способом можно было успокоить мужа – сделать так, как он хотел.
– Что молчишь? – с неприязнью спросил Виктор. – Решай быстрее, мы сейчас заедем на кольцевую дорогу.
Александра посмотрела на Витю, обмякшего у нее на руках. Кажется, он успокоился и начал засыпать. Вдруг ей в самом деле померещилось, что он заболел, просто она давно не нянчила детей и не помнит уже, как у них режутся зубки?
– Ладно, поезжай в Москву, – сказала она. – Я тут разберусь, если что.
– Все будет в порядке, – тут же оживился Стрельников. – Сашуля, не волнуйся.
Отложив телефон, Александра не стала вставать с дивана, чтобы не потревожить Витю. Пусть ребенок уснет как следует, тогда уж переложит его в кроватку. А утром, наверное, он проснется уже здоровым, улыбнулась она, тихонько раскачиваясь, чтобы лучше убаюкать малыша. Похоже, тревога была напрасной, но Виктор должен простить ей малодушие. Дети есть дети, с тех пор как Александра родила Катю, дня не проходило, чтобы сердце ее хоть на секунду не сжалось от страха за дочь, хоть та росла очень здоровым ребенком.
Она услышала скрип ступеней – это Гриша спускался со второго этажа. Он уже переоделся в пижаму, и по-хорошему нужно было прогнать его спать, но
