ржавые водосточные трубы. С грохотом лопнуло чудом до того уцелевшее окно.
Убер и компания бежали.
Перед мостом монстр замедлил шаг. Остановился…
Потом вдруг помчался, набирая скорость. Нет, река не стала ему помехой. Комар видел, как под тяжестью шагов Бармалея дрожал мост, обрушивались вниз камни. Грохот, всплески.
Компаньоны бежали со всех ног, но монстр их быстро настигал. Неумолимо, методично.
Вот он уже в нескольких метрах позади. Герда бежала, не помня себя. Боже, боже, боже. Если ты есть…
Бармалей возвышался над беглецами, как башня. Бух! Комар развернулся и на ходу выстрелил из дробовика. Побежал дальше.
Бармалея это не остановило. Вряд ли выстрелы могли ему сильно повредить.
Вот он уже рядом. Нога поднимается, нависает над несчастным азиатом…
В последнюю секунду Таджик рванулся в сторону. Бармалей замедлил ход, остановился на несколько мгновений. Кажется, он выбирал, за кем следовать – за группой или за одиноким беглецом. И вдруг пошел вдогонку за одиночкой.
– Таджик, куда?! – заорал Убер.
Таджик свернул вправо, побежал к зданию Большого цирка. Бармалей не отставал. Огромные ноги-столбы, казалось, вот-вот нагонят и раздавят несчастного азиата, но тот продолжал бежать.
Бармалей нагонял.
– Надо его отвлечь! – заорал Комар.
Убер остановился и закричал монстру, замахал руками. Все было бесполезно. Остальные тоже остановились – кричали и махали руками. Убер выстрелил из автомата. Еще раз.
Но Бармалей уже настигал Таджика. Почти настиг…
В последний момент Таджик резко свернул – и Бармалей проскочил мимо. Бух. Бух. Земля под подошвами вздрогнула. Пока монстр колебался, Таджик рванул вперед. Добежал до входа в цирк, помедлил секунду и – Герда выдохнула – заскочил внутрь.
Бармалей сделал еще два шага, потоптался у крыльца – в сомнении. Постоял рядом.
– Дела-а, – протянул Убер. Повернулся к компаньонам: – А вы чего уставились? Живо прятаться, дармоеды!
Заветный козырек. Комар почувствовал себя так, словно у него вырвали легкие. Дыхание стало расплавленным свинцом. Воздух шипел и умирал под ребрами.
Они ввалились в парадную, бегом поднялись на второй этаж. Из окон понаблюдали, как уныло бродит вокруг цирка неприкаянный Бармалей. Задумчиво, медленно переставляет ноги-столбы…
«Гадкий, нехороший, жадный Бармалей».
Опустился туман, и в дымке Бармалей казался совершенно неопасным. Он стал словно еще выше, так, что его голова таяла в туманной пелене, растворялась. Это казалось жутковатым сном наяву. И просто нужно проснуться, открыть глаза – и монстр исчезнет.
Комар поморгал, ущипнул себя сквозь химзу. Не помогло.
Призрачное чудовище медленно переставляло ноги – и не уходило.
Они ждали полтора часа, два… на третий Бармалей, видимо, соскучился. И исчез. Комар моргнул. Миг – и нет его. Как это возможно?! Сколько Комар не вглядывался в пелену тумана, монстра нигде не было видно. Неужели ушел? Тогда почему Таджик не возвращается? Что с ним могло случиться?
Убер поставил Комара наблюдателем, остальным махнул: отдыхайте. Ахмет огрызнулся, но скинхед не обратил на бывшего царя никакого внимания. Уселся у стены, прислонившись спиной – рядом с Комаром. Время тянулось.
Прошел еще час. Так скоро и рассветет. Комар зевнул. Словно это было командой, Убер открыл глаза.
Скинхед покрутил головой, разминая шею. Со стоном потер плечо – занемело. Повернулся и встал рядом с Комаром, вглядываясь в сторону цирка.
– Спроси у жизни строгой, какой идти дорогой, – пропел Убер в задумчивости. – Куда по свету белому отправиться с утра…. И если с другом худо, не уповай на чудо… – он резко кивнул, оборвал песню. – Давай-ка сходим за ним. Давненько я в цирке не бывал.
Комар выпрямился.
– Мы все?
– Как насчет прогулки наедине? Комар, ты готов?
Тот кивнул. Скинхед повернулся к Герде.
– Мы идем за Таджиком. Вы ждете нас здесь, – сказал Убер. – Засекай время. Если через два часа не вернемся, уходите к Адмиралтейке. Герда, постарайся не сильно приставать к простоцарю. А ты, простоцарь…
– Задолбал уже со своими шутками, – огрызнулся Ахмет.
– Хорошая фамилия, – одобрил Убер. Потом вздохнул – совершенно искренне: – Прямо даже жаль, что сейчас нет времени поиздеваться над тобой как
