– Да по фиг на него! – скинхед прибавил шагу. – Морду кирпичом и бегите, что есть сил!!
Комар побежал. Он бежал мимо гниющих на стенах шедевров живописи, мимо бронзовых и мраморных статуй, мимо трехтысячелетнего наследия вымершего человечества. Рюкзак больно бил по спине.
На улице начали стрелять. Пуля гулко ударила в водосточную трубу. Эхо пошло гулять по опустевшим, засыпанным снегом улицам Петербурга.
– Уходим!
Очередь разбила окно и разнесла в щепки картину в золотой раме. Мужик в белом парике словно вздрогнул… Бум. Комар в последний момент успел увидеть, как лицо на портрете исказилось гримасой ярости… и боли. Дальше он уже не видел, бежал.
Они бежали через залы музея, где недавно шли прогулочным шагом. Обиженный рев Экскурсовода преследовал их. «Быстрее!» – требовал Убер. Он бежал впереди, и все сильнее забирал вправо. Лабиринт залов. Будь Комар один, он бы давно заблудился.
Они выскочили на улицу, оказались во внутреннем дворике. Там стояли львы – самые разные, около десятка, занесенные снегом. На некоторых львах еще сохранились остатки краски и позолоты.
Пробежали дворик и выскочили через калитку на площадь. Комар с удивлением понял, что компания описала по Эрмитажу почти полный круг. Они снова выбрались на Дворцовую площадь – напротив полукруглого здания Главного Штаба. И оказались за спиной у веганцев. Как это называется? Рокировка? Или жульничество? Комар хмыкнул. «Почему-то я не удивлен».
– Туда! – приказал Убер. – Быстрее!
Они пробежали мимо Александровской колонны. Хруст свежего снега, глухой топот ног.
Позади, в здании Зимнего дворца, вдруг раздался чудовищный крик. Следом – автоматные очереди, вопли, грохот дробовика. Одинокий, слабый выстрел из пистолета. И снова затрещал автомат.
И вдруг зажегся свет. Погас. Снова зажегся, но уже в другой части дворца.
– Бежим, – сказал Убер. – Тут до метро всего ничего.
– Похоже, это твое любимое слово, – съязвила Герда.
– Что это? – спросил Комар. В здании опять закричали.
– Экскурсионное обслуживание, – пояснил Убер. – Но ничего, умнее будут. Или культурнее.
Следом раздался чудовищный мат. Кто-то, видимо, сорвал противогаз и ругался трехэтажным – потому что слышно его было прекрасно. Великолепная акустика в этом дворце.
– Или все сразу, – подытожил Убер на бегу. Дыхание его было тяжелым, с хрипами. – Вперед, вперед!
– Они не отстают, – сказал Комар. Владимирец топал в арьергарде крошечного отряда, сквозь пелену снега.
– Черт. А я надеялся, Экскурсовод их задержит.
Выпавший снег выдавал их следы – словно указывал им в спины замерзшим ледяным пальцем.
Дурное предчувствие нарастало. Комар проверил автомат. От холода пальцы онемели, он начал растирать их на ходу. Нужно быть готовым к бою.
Они, задыхаясь, выбежали к развилке. Справа чернел Александровский сад, слева – широкая улица уходила между зданий. Если пойти по ней, попадешь как раз к станции метро.
Но их настигали.
Застучали выстрелы. Пуля свистнула над головой Комара и впилась в стену здания. Еще выстрел. Их словно отрезали от короткого пути к Адмиралтейке.
Вспышки.
Пуля выбила сноп искр из мостовой. Герда отшатнулась. Поскользнулась на мокром снегу, хлопнулась на задницу. Перевернулась на живот и поползла.
Компаньоны попадали кто куда. Следующий выстрел выбил фонтанчик снега рядом с Комаром. Владимирец прислонил автомат к плечу и выстрелил.
В ответ ударила очередь.
– Черт. Нас так перестреляют, – сказал Убер. – Ниже голову! За мной. Попробуем уйти через Александровский сад…
Глава 33
Слезы клоуна
– Подсудимый, встаньте!
Артем помедлил. Прежде чем войти, он проверил свое состояние. Нарастающий стук сердца, ладони влажные. Как перед выходом на арену. В голове ни одного слова. Паника? Ничего-ничего, повторил он сам себе как заклинание. Сделать глубокий вдох, задержать на десять счетов. Раз, два… пять-шесть…
Даже на суд нужно выйти, как настоящему артисту цирка. Чтобы сразу собрать внимание зрителей на себе. Чтобы рассказать историю…
