– Смотрите, а это что?
– Где?
Там, хотел сказать Комар, но слова замерли у него на губах.
Смутная тень, поначалу казавшаяся обманом зрения, зашевелилась и превратилась в плоскую тварь, похожую на докатастрофного варана. Только куда больше размером и с шестью лапами. Вот о чем хотел сказать Таджик. «Сейчас нас сожрут». Тварь пробежала по стене дома, словно по земле, и замерла рядом с человеком без противогаза. Он…
Комар не поверил глазам.
Человек похлопал тварь по холке. «Твою налево, что тут происходит?!»
– Отползаем, – сказал Убер. Жестами показал: назад, назад. Вон к тому зданию.
Компаньоны собрались у дома с синим номером «Исаакиевская площадь, 9». Настроение у всех было не лучше похоронного – в основном из-за усталости и холода. Да, они близко, почти у метро. По Большой Морской – самый короткий путь до «Адмиралтейской». Но с этими на хвосте? Получается, веганцы и не отставали.
– Я думал, мы оторвались, – скинхед помедлил.
– Они услышали крик. Ахмет, чтоб его, – Комар в сердцах махнул рукой.
Убер кивнул.
– Скорее всего. Но как они нас опередили?
– Они обошли сад и услышали крики Ахмета, – Комар вставил патрон в дробовик, передернул помпу. Щелк! – Они знают, куда мы идем, и собираются нас перехватить.
– Черт, я бы так и сделал, брат. Похоже, у них толковый командир.
– Не очень, если мы увидели их первыми, – сказал Комар. Убер почесал затылок.
– Может, нам просто повезло.
– Или они этого хотели, – добавила Герда.
Убер застыл. Комар тоже. Потом они оба, как по команде, уставились на Герду – словно видели ее впервые.
– Что? – занервничала Герда. – Что я такого сказала?
Бывшее Германское посольство, затем Дворец юстиции Петербурга. Красновато-серый дом с фальшивыми колоннами.
Этот дом успел серьезно пострадать за двадцать лет, минувших после Катастрофы. Несколько этажей выгорело, черные следы копоти расползлись от окон, словно растекшаяся тушь у заплаканной модницы. По фронтону змеилась, рассекая на своем пути колонны, огромная трещина – Убер присвистнул. Выпавшие камни валялись повсюду. Трещина поднималась по стене и упиралась в пробоину на третьем этаже.
Похоже, дом на пределе прочности. Что в него попало? Ракета?
Наблюдательная позиция. Комар огляделся – и с трудом оторвал взгляд от Исаакиевского собора. Красиво. «Я бы, наверное, пошел в диггеры, – подумал он. – Ну, если выживу».
– Веганцы-поганцы, – сказал Убер. Приложил бинокль к стеклам противогаза, подкрутил резкость. – Привет, друзья, мы снова вляпались. Восемь человек и не отстают. Но было-то их двенадцать! Стоп. А где ихняя тварь? Не вижу.
– Убер, – позвал Комар, замерев и почти не шевеля губами. Шея словно одеревенела.
– Что? – скинхед раздраженно дернул плечом. – Комар, не до тебя.
– Убер!! – громким шепотом.
Скинхед застыл. Опустил бинокль и медленно повернулся. Поднял голову.
Тварь, похожая на шестиногого варана, замерла на отвесной стене, глядя на компанию. Из пасти вырвался тонкий раздвоенный язык, тут же исчез. Словно язычок пламени.
Серая, морщинистая броня твари почти сливалась с выцветшей стеной здания.
– Твою, – медленно сказал Убер. Потянулся к автомату. Желтые немигающие глаза твари следили за каждым его движением.
Невозмутимо. Словно в любой момент могли прервать жалкое существование человека.
– Уходите, – сказал Убер, не оборачиваясь. – Мееедленно.
– А ты?
– А я следом. Идите! Ну!!
Он убрал руку от «калаша» и спокойно выпрямился.
Тварь медлила. Неподвижные глаза смотрели на человека – с ледяным интересом хищника. Вертикальные зрачки. Тварь моргнула – и Убер сглотнул. В левом глазу твари зрачков стало два.
– Че-то у тебя с глазами, чувак, – начал скинхед. Мягко переступил на полусогнутых ногах. Сейчас что-то будет… Точно!
