– Чтоб вы сдохли! – крикнул он. Впрочем, он не был уверен, что они услышат. Баржа удалялась.
Радость взбудораживала, словно в кровь влили банку колы. Пшшш. Лошадиный заряд углекислоты ударил в голову, опьянил. Да. Да! «У меня получилось!» – Ахмет рассмеялся. «Львы прыгают, когда хотят». Он помахал рукой Герде, Таджику, Комару и даже чертовому кретину Уберу. Пожалуй, в этот момент он больше не испытывал к ним ненависти. А только бесконечную, снисходительную жалость…
– Пока! – закричал он. – Я…
И в следующий миг палуба под ним провалилась, и бывший царь полетел вниз…
Темная вода. Плеск! Удар. Стекло противогаза залило.
Боль в левом боку. И темнота.
В следующее мгновение хищная тень рванулась к Ахмету. Чудовищные когти вонзились в ногу…
Ахмет закричал.
Глава 35
Убер и смерть
– Пожалуй, я его даже зауважал, – сказал скинхед. Герда посмотрела на него с удивлением. Скинхед пожал плечами, хмыкнул: – Ну, совсем немного. На ноготок пальца.
Герда вспомнила изуродованные, без ногтей, пальцы Убера и передернулась.
Прогулочный катер, похожий на маленькую баржу, медленно, в полной тишине уплывал вниз по течению. Мимо Васильевского острова.
Туда, в Залив. А может, и дальше – мимо Кронштадта, в Балтику.
Человек с баржи помахал им рукой. Убер засмеялся. Комар пожал плечами. Невозмутимый Таджик смотрел куда-то в сторону, словно это вообще его не касалось. Похоже, ему единственному было наплевать на царский побег.
Герда вздохнула. Ахмет, царь «бордюрщиков». Это был не лучший попутчик и далеко не самый приятный человек. Но то, что он выбрал, оказалось… болезненным. Обидным для них, людей добрых и честных. Герда передернула плечами.
Какое отчаяние нужно испытывать, чтобы выбрать альтернативу их компании – ржавую тонущую баржу, уносимую течением неведомо куда? Что это говорит о них, о всей компании? О самой Герде?
И все-таки Ахмета было немного жаль. Было в нем что-то… притягательное.
«Все бы тебе помойных котов подбирать», вспомнились слова шерифа. Где он сейчас, Василий Михайлович? Успел ли покинуть станцию?
Баржа уплывала.
– Ну, все, нечего рассиживаться, – сказал Убер. – Нам еще топать и топать…
Дикий крик разорвал пелену тишины над мертвым городом. Убер мгновенно оказался на постаменте, забалансировал руками. Чертыхнулся. Рядом шумно засопел Комар. Он был напряжен, как струна.
Кричали с баржи.
Убер выругался. Сжал кулаки, выпрямился в полный рост. Скинхед считал Ахмета жалким уродом, говнюком и ничтожеством, но – кинулся бы ему на помощь, не раздумывая.
– Чертов идиот, – сказал Таджик. Как всегда, неожиданно.
В этом Герда была с ним согласна. Правда, кого Таджик имел в виду под идиотом – Убера или Ахмета – она и сама не поняла.
Крик оборвался. Течение медленно влекло баржу вниз, к Заливу. Тишина. Долгое эхо, словно крик несчастного все еще бродит где-то здесь.
– Вот и все, – сказал Комар. Скинхед повернулся. Посмотрел на владимирца и кивнул.
– Уходим, – велел Убер. – Причем быстро. Он так громко помирал, так что сейчас сюда целая толпа могильщиков сбежится.
– Зачем? – не поняла Герда.
– Хорошенько пожрать на поминках.
На противоположной стороне Невы, двое в бинокли наблюдали за прыжком человека на катер, а затем – как ржавое суденышко несет течение. Дальше – они услышали крик…
Когда чудовищный крик затих, маленький убийца и большой убийца переглянулись.
– Ты думаешь о том же, что и я? – спросил маленький. Большой пожал плечами. Заворчал одобрительно.
– Пожалуй, нам нужно сообщить нанимателю о печальном исходе миссии.
Большой взрыкнул. Провел рукой себе по горлу.
– Да, – сказал маленький. – Голова. Но как мы ее достанем?
Большой пожал плечами.
