– Виноват, товарищ майор, – я остановился. – Имею приказ ни к кому близко не подходить и соблюдать повышенную осторожность. Идемте в башню, там переговорим.
– Да ты что?! – взъярился майор. – Ты с кем препираешься, солобон?! Живо сюда!
– Насчет бдительности вы нам сами занятие проводили, – сказал я, отступая вверх по склону, в сторону башни. – Вам ведь тоже положено меня проверить, вдруг я уже того… этого? Вот Крещенской водичкой и…
И тут он прыгнул. Никогда до той поры я таких прыжков не видел. От него до меня было метров двадцать, и он пролетел их по воздуху, ни разу не коснувшись земли. С испугу я сначала наставил на него пистолет, но тут же сообразил, что ствол тут не поможет, и успел-таки выпростать из-под хэбэшки крест.
Майор будто на стену налетел, взвыл совершенно по-волчьи, упал на четвереньки и оскалился злобно, показывая клыки. На человека он уже совсем не был похож – какая-то зверюга с вытянутой мордой, с глазами в кровавых кругах и длинными когтями на руках.
Больше я разглядывать его не стал – повернулся и что есть духу побежал к башне.
– Господи, сущий на небе! – тараторил я на бегу, хоть язык слушался плохо. – Да святится имя Твое, да приидет Царствие…
Только когда влетел в цокольный этаж и, навалившись, захлопнул за собой дверь – тогда понял, что погони не было. Через забранное решеткой оконце я видел, что майор, или, вернее, то, что раньше было майором, бродит кругами поодаль, сверкает глазами на луну, но подойти к башне близко не решается.
В круглом, как колодец, помещении под винтовой лестницей тускло светила лампочка. Толстая труба спускалась с верхнего этажа, от бака, и уходила куда-то под землю. Я сразу метнулся к трубе и даже застонал – на вентиле не было ни рукоятки, ни колеса – ничего, что можно было бы повернуть и пустить воду. Кто-то предусмотрительно снял и унес. А может, спрятал?
Я пошарил по углам. Ничего. Оставался еще верхний этаж с баком, там могли быть хоть какие-нибудь инструменты. Без них я тут, как голый на лесоповале – могу только обнять трубу и плакать.
Деревянные ступеньки скрипели и визжали под ногой так, будто я делал им больно. Несколько раз я останавливался и прислушивался, но ни внутри башни, ни за стеной ничего подозрительного не уловил, только ветер завывал где-то в проводах. До меня не сразу дошло, что это не ветер, а оставшийся снаружи упырь…
И тут я увидел тело. На верхней площадке лестницы, возле черной клепаной стенки бака, уткнувшись лицом в пол, лежал человек, одетый в гражданское. Я сразу понял, что он мертв – живые так не лежат – будто куча тряпья брошена на полу. Не знаю, откуда у меня такая уверенность взялась, сроду я с мертвецами дела не имел, но сегодня, видно, урожайный день выпал. И главное, чему меня этот день научил – не приближаться к мертвым. Если он мертвый, почему за ним свои не прилетают и в черную дыру не утаскивают, по местной моде? Значит, не так просто он здесь лежит? Значит, сейчас встанет и на горло мне кинется?
Спокойно, подумал я, объяснение есть всему, нужно только соображать правильным местом. Ясно, почему за ним не прилетают, тут полный бак святой воды рядом – слабо им сюда прилететь! Тогда спрашивается, кто его здесь угрохал? И кто это вообще такой?
Я набрался храбрости и, держа наготове крест, перевернул покойника на спину. Седая окладистая борода задралась торчком, в потолок уставились слепые мертвые глаза Тесселя.
Так. Два мертвеца – майор-особист и Тессель. А ведь они вместе уехали с аэродрома. Уехали, чтобы встретиться с…
Я вдруг уловил какое-то движение поблизости и резко выпрямился, невольно заслоняясь крестом. Передо мной стоял Ванька Свиридов.
– Не бойся, – сказал он, – живой я. Чего размахался?
Он небрежно отбросил чугунное колесо водопроводного вентиля, которое держал в руке.
– Ванька! – обалдело спросил я. – Ты что здесь делаешь?!
– Тебя жду, – ответил Свиридов. – Для открытия переговоров нужны представители обеих договаривающихся сторон…
Я ничего не понимал.
– Каких сторон?! Какие представители?!
– Пошли, присядем, поболтаем, – сказал Свиридов.
– Некогда болтать! Нужно пустить воду!
Ванька спокойно кивнул:
– И об этом тоже поболтаем…
Мы обогнули круглый бок резервуара с водой и оказались в закутке, где стоял обшарпанный буфет, столик и два кресла. Ванька плюхнулся в одно из них – прямо возле приоткрытого люка резервуара и показал мне на другое:
– Садись, садись! В ногах правды нет!
Голос его отражался от стенок внутри бака и возвращался гулким эхом. Я сел.
– Ну что, – спросил Ванька, – ты уже понял, куда нас служить занесло?
