поверить, после всего, что произошло? Хотя… Мог бы… Собака пропала? Совпадение. Аленка Шапошникова исчезла? Гы. В жизни любого родителя случается хоть раз, когда ребенок теряется: или к соседке зашел, не спросив, или к другу-подружке, а потом заигрались, или в городе заблудился. Да я свое детство помню – раз десять пропадал! Один раз вообще уехал с приятелем на работу к его матери, в городскую прачечную и остался там с ночевкой. Сотовые тогда еще не вошли в моду, а по городскому почему не позвонил – сейчас не вспомню. А ведь лет десять уже было оболтусу. Что еще? Красные буковки, что исчезли потом вместе с письмом? Как говорит мой хороший приятель Лева – я вас умоляю! Компьютерно грамотные люди – как выяснилось, – сидя за компом в России, могут президента выбрать в США, а тут такие мелочи… И все. Больше ничего. Никаких «за» то, что чертовщина и в самом деле есть…
Но… Все эти доводы, как волна о скалу, разбивались об одно – о ЗНАНИЕ. Мне не нужно было ни аргументов, ни доказательств – я просто знал, всем своим существом чувствовал, что все случившееся – реальность. Поэтому все эти доводы несли не больше смысловой нагрузки, чем чипсина, съеденная после очередного стопарика вискаря. От них тоже оставался слегка солоноватый вкус – больше ничего.
В постель отправился под утро. Встал около двенадцати. Голова не болела – похмельем не страдаю, но возникла другая, гораздо более серьезная причина для головной боли… Только проснувшись, вспомнил, что сегодняшний субботний эфир – мой! Я должен был заступить на пост в десять! За такое увольняют.
Когда я, запыхавшийся, ворвался в студию – за пультом сидела Любовь Орлова. На самом деле ее зовут Ирой Малаховой, но, видимо, лавры легендарной актрисы не давали спать молодому диджею… А скорее всего, просто нравилось, как звучит.
– Ты чего? – спросила Люба, колдуя над фейдерами – сейчас пойдут джингл и реклама. – Какой-то ты растормошенный…
– А… Ты зачем тут? – я стоял, но внутри все еще бежало.
– Как зачем? Работаю, Денька… Такое бывает с людьми… Извини…
Пошла отбивка, сменившая «Пинк».
– Так чего хотел-то? – спросила Люба, снимая наушники. В рекламном ролике парни с брутальными голосами рассказывали о крутом магазине стройматериалов.
Я подошел к расписанию, висящему на доске напротив пульта, и показал на свою фамилию, написанную напротив субботы синим редакторском фломастером.
– Вот чего, Люб… Больше ничего. Я сегодня работаю.
Люба уставилась на доску. Потом на меня.
– Слушай, точно… Как так получилось? Ведь уверена была, что сегодня я… – она на секунду задумалась. – А чего ты не пришел тогда? Проспал, что ли?
– Угу…
– Ну, вот видишь, как славно все срослось! – усмехнулась Любка. – Давай, может, я уж доработаю, раз начала. А в следующую субботу ты меня сменишь? – и она, через послерекламную отбивку, плавно вывела в эфир скандальный хит Робби Уильямса.
Это был первый случай. А потом понеслось. Сначала я не понимал, почему это происходит, а потом сообразил. Но сначала маленькое отступление.
День человека сложен из множества мелочей. Завтрак, умывание, одевание, дорога на работу, сама работа (а там много-много дополнительных мелочей), поход в магазин, дорога домой, время с семьей. А если разбить на более мелкие составляющие, окажется, что в день мы успеваем переделать тысячи мелких дел. И у каждого бывают дни счастливые, или наоборот. Порой мы их объединяем мысленно в некие черные или белые полосы жизни. И чаще всего, чтобы удостоить день такого «почетного» статуса, нам не нужно глобальных событий – смертей или свадеб, достаточно мелочей. Не успел на автобус, на работе начальство замечание сделало, вышел покурить – поскользнулся, дома поскандалил с женой – вот и первый неудачный день. Еще пара-тройка таких же – встречайте, черная полоса! И идем мы вдоль этой, созданной нашим воображением, полосы, как волы запряженные, и смотрим ни в коем случае не по сторонам – там, где другие цвета виднеются, – а только вдоль… А вдоль полосы – тьма. А потом – бах! То ли сам оступился, то ли врезалось что-то в бочину бычью – и ты уже на другой полосе. И начальник улыбнулся, и жена приласкала, и весна на дворе. Белые в городе!
Сейчас поясню, к чему это я. В тот день, когда тезка лауреатки двух сталинских премий подменила меня на работе, я обнаружил в кошельке недавно тщательно выброшенную пластиковую карту. Оказалось, дьявольская игрушка обладает еще и свойством неразменного пятака – когда я открыл в магазине кошелек, карта вновь соседствовала с банковской. Я почти не удивился. Рассердился – да, но не удивился. Чему удивляться? Давно понятно, что все всерьез. На карту – серебряную ли, золотую – поставлены наши жизни. И души.
Вместе с серебряной картой в мою жизнь пришла белая полоса, и Любонька Орлова была первым глашатаем. Автобусы теперь подъезжали в ту же секунду, когда я подходил к остановке. Очереди в магазинах стали воспоминанием. Мой отец и родители Ольги скинулись и набрали – без нашей просьбы! – сумму, недостающую нам для покупки авто. Гавр скучал по насморку – заразиться от детсадовских товарищей и остаться дома шансов не было. На работе мне подняли зарплату, а Ольгу повысили в должности. Мои сослуживцы, даже те, коих я не считал друзьями, улыбались при встрече и обстоятельно здоровались. Много, очень много случилось подобных приятностей, прежде чем я понял, что причиной всему не мое чертовское везение и сумасшедшее обаяние – а кусочек серебристого пластика, прописавшийся в кошельке.
