Как только я понял, в чем причина, – эти мелочи радовать перестали. Я ждал расплаты, понимая, что – как говорится – всей птичке пропасть, коли увяз коготок. Так и случилось. Дело было в марте.
«Предлагается следующий контракт. Нужно найти еще одного человека, который будет готов пойти к нам в услужение. Он должен быть самым хорошим человеком среди твоих знакомых. Родственников тоже можно рассматривать. Условия те же, что и при первом контракте. Срок – две недели».
«Суки!! – мне захотелось врезать кулаком по монитору, будто бы он в чем-то виноват. – Условия те же, говорите? Опять потерей близких угрожаете? А сделаю эту пакость, так уж, наверное, и золотую карту получу?! Вот ведь радость-то! Родственников теперь можно, говорите? Деток, стало быть, тоже? Значит, могу наконец-то и Гавра запустить по детсадику? Пусть вербует малышей в армию тьмы…»
Недаром говорится, что цинизм – форма защиты. Другой защиты у меня, увы, сейчас не было. Я сидел, упершись локтями в стол и обхватив голову руками… Что делать, не знал абсолютно… Зашла Ольга. Запустила руки в мои волосы.
– Что с тобой?
– Да все нормально…
– Зачем ты врешь? – она убрала руки.
«Сказать ей? Родственникам-то можно теперь… Нет, ни за что…»
– Оль, башка что-то болит невероятно… – начал я придумывать спасительное вранье. – На радио красят что-то… Вот надышался…
– И потому такой убитый? – с сомнением в голосе уточнила она.
Да. Обмануть женщину, особенно близкую, – настоящее искусство. Впрочем, тому ли еще научит меня Сатана!
– Я думала, что прочел что-то… Письмо какое-то нехорошее. Разве нет?
– Оль, – я улыбнулся сквозь боль – пусть думает, что головную, – смотри, – тронул мышку, экран расцвел. – Вот моя почта. Отец, радийный рекламный отдел, спам какой-то, Серега из Кишинева… Все. Видишь? Больше за последние дни писем не приходило, – открыл и корзину, которая была не без спама. Но, разумеется, «чертовской записки» не было нигде – я и не сомневался. – Чего мне грустить? Просто как-то накрыло вдруг. Дай таблеточку? – я с мольбой в воспаленных глазах посмотрел на жену.
Она провела рукой по моим волосам – поверила! – и пошла за таблеткой.
– Гришка, ты в Москве? – утро следующего дня я решил начать с самого противного, чтобы поскорее с этим покончить.
– О, Денисище! Как здорово, что позвонил! У меня как раз к тебе дело!
«Чертова серебряная карта и здесь работает», – подумал я.
– Ты представляешь, я тоже по делу! Только разговор не телефонный…
– Такая же фигня! Давай встретимся как-нибудь днями. Ты в Москву не собираешься?
– Да вот, не собирался. Но теперь придется. Слушай, может, там где-нить массовка нужна? Чтобы я зря не мотался.
Эта же массовка – какая-нибудь сцена в кинофильме, где нужно много народу, – может послужить алиби для Ольги. Небольшая честь для профессионального актера (пусть даже работающего сейчас не по профессии), но зато недурно оплачивается.
– Хорошо, я поспрашаю! – ответил Суматоха, и мы договорились созвониться на следующий день.
Нашлась не только массовка, а даже небольшой эпизод. Про карту-то не забываем. На студии остались мои уложенные лет десять назад кинопробы, я послал более свежие фотки, Гришка поручился – эпизод в кармане. А это уже вполне серьезный аргумент и для жены, и для радийщиков.
Мы сидели с Гришкой в мосфильмовском буфете.
– Суматоха, во-первых, спасибо огромное за эпизод… Правда, то, что я сейчас скажу, тебе не очень понравится… – я воткнул вилку в недоеденную котлету и отодвинул тарелку. Слова подбирались тяжело…
– Знаешь, Денисище… У меня также для тебя… Не очень хорошая новость… – казалось, Гришка тоже преодолевает внутреннее сопротивление. У него- то что? Умер кто-то из однокурсников? Так я бы в фейсбяке узнал. Да и приезжать для этого не стоило – по телефону можно.
– С другой стороны, – силился я превратить дерьмо в конфетку, – есть и плюсы…
– Слушай, Денис… А мы не об одном и том же говорим? – спросил Суматоха, грустно глядя на меня.
– Не знаю… – меня обдало холодной волной, – а ты о чем?
– Контракт? – просто спросил Суматоха.
– Так ты уже? Какой же я идиот… Ну конечно же – Стас!
– Такая же фигня, Дэн.
Как ни странно, стало легче. Оба понимали, что вляпались, оба – фактически – пытались предать друг друга ради покоя своих близких, но новый груз не лег на плечи – старая «судимость» помогла обоим спастись от новой. Я пододвинул тарелку и продолжил есть с вернувшимся аппетитом.
– Сколько дней у тебя осталось? У меня – пять, – сказал Суматоха.
– Три.
