провинились? Хм, ищут чего-то.
— Прости, пожалуйста, — вздохнула я. Пусть не отвечает, лишь бы не прогонял. — Ситуация и правда идиотская, но ты знаешь только половину правды. Не такая уж я плохая… Нет, дура, конечно, тут спорить никто не будет, сама знаю, что дура, но ведь не со зла. Да не кричи ты на них, я собственного голоса не слышу!
Кощей звук приубавил, неужели готов пойти на примирение? А, нет, просто воздух в легкие набирал, чтобы зареветь погромче. Ух, как ругается, бедные холопы уже на коленях ползают, лишь бы не попасться на злые царские очи.
Только бы мне заодно не влетело, хотя куда уж хуже.
— Я ведь тогда тебя совсем не знала, понимаешь? Слышала, как другие отзываются — Темный царь, вселенское зло, гад каких поискать надо. Кто же знал, что ты совсем другой?
Кощей дернул плечом.
— Страшным был, некрасивым. Да чего скрывать, по-настоящему ужасным. А потом вдруг меняться начал. Веришь, я ведь еще до первого изменения уважать тебя начала. За ум, за чувство юмора. Оно у тебя, конечно, на любителя, но все же есть. Прости, пожалуйста, не со зла во все это ввязалась. Давно уж передумала Еремею помогать, а тот разговор… Это же после моего отказа было, пойми правильно.
Но Бессмертный не отвечал. Все внимание отдавал какой-то незнакомой пропаже, порывался найти, поставить на уши все Лукоморье, а на меня даже внимания не обращал.
Я вздохнула. Ну что ж, раз по-хорошему прощать не хочет, придется действовать другими методами.
Сам напросился.
Весь остаток дня в лукоморской столице царил переполох. И причина была самая что ни на есть серьезная.
Когда я спросила у прошмыгнувшей мимо чернавки, что происходит, то получила весьма вразумительный, хоть и краткий ответ: «А царь-то сбег!»
Вначале с перепугу подумала, что Кощей домой вернулся, бросил меня в одиночестве, но нет, вон он стоит, красавец, по-прежнему глотку дерет. А сбежавшим царем оказался Еремей. Не выдержали, видать, нервы у заговорщика. Дьяка-то сразу поймали, а вот Еремка успел исчезнуть.
Бессмертный над сложившейся ситуацией долго не думал, да и зачем мозги в спиральку сворачивать, коли и так ясно: платили дань Темному царю и далее платить будут. Ну а чтобы избежать лишней бюрократии, постановил…
Впрочем, давайте обо всем по порядку.
Собрав на главной площади народу побольше, Кощей выступил вперед и, зловеще улыбнувшись молодой, белозубой улыбкой, изрек:
— Вижу, вы совсем тут без моего пригляда распоясались. Убийства замышляете, против покровителя заговоры плетете. А я ведь пожалел вас когда- то… Века три назад, если память не подводит. В обмен на жизнь и здравие ваши пращуры мне в верности клялись! — Он прищурился. — А что сейчас? Сам царь смерти моей ищет, в положенной дани отказывает, в закромах глухих мою долю припрятывает!
По толпе прошел шепоток. Испугались люди, призадумались.
— А вы? Да, вы — сединами убеленные старцы! Хранители традиций и законов! Как вы могли допустить такое?
— Так это… мы… вот… — промычало старшее поколение.
— Я и не ждал ответа. — Кощей расправил плечи. — Значит, так… Слушайте мое слово, люди! Один раз скажу, повторять не буду. Как были под моим началом, так и останетесь. Как исполняли мою волю, так и будете исполнять. А чтобы своевольничать не повадились — под свою руку возьму Лукоморье! К царству Темному присоединю!
Хорошо говорил Бессмертный, я аж заслушалась. Люди кивали. Морщились, но кивали. Самые горячие, правда, попробовали слово поперек сказать, так Кощей стражников звать не стал, сам наглецов на место поставил. Кнутом. Поперек спины.
— Есть еще желающие проверить, законна ли власть? — вопросил он, держа на виду охотничью плеть.
Желающих не нашлось.
— Ну и славно. Слушайте тогда первый наказ: увидите Еремку — гнать взашей. Не царь он боле. Все поняли? — Толпа слаженно кивнула. — Ну, тогда задерживать не буду. К делам да заботам возвращайтесь.
Тут же обступил его народ. Вопросы люди задавали, но в глаза глядеть боялись.
— Грозный царь, а как же…
— Темное царство живет и процветает, так неужели думаете, что вы, под мое начало вставши, обижены будете?
— Не обессудь, но все же…
— А коли есть вопросы, пожалуйте во дворец. — Кощей кивнул. — На все отвечу.
Он и еще несколько человек, пользовавшихся у народа доверием, направились во дворец — думы тяжкие думать, уток жареных пробовать да наливочкой угощаться.
— Царь-батюшка! — Один из стражников окликнул нового властителя. — А телегу-то распрягать?
