Я улыбнулась и аккуратными, нежными движениями дотронулась до лопаток.
— Ты что делаешь?
— Тш-ш… Дарю умиротворение и безмятежность.
Кощей медленно выпрямился, но вырываться не стал.
— Расслабься, — шепнула я прямо в ухо.
Руки сами собой порхали по спине, обволакивая каждую мышцу, каждый сантиметр. В этот момент мужчина походил на большого кота, которого внезапно погладили по шерстке.
Жил всю жизнь брошенным, бездомным, никому не нужным. Ночевал где придется, ловил мышей и терпел злобные взгляды других животных. Смирился и уже не надеялся на лучшее.
Но вот наконец нашлась та, которая не обратила внимания ни на облезшие бока, ни на покореженный хвост. Молча прижала к себе, прямо к сердцу, и больше не отпустила. Чесала за ушком, шептала ласковые, бессмысленные, но такие нужные слова и гладила, гладила, гладила…
— Верико…
— Тихо, — шепнула я, наблюдая, как струйки воды стекают по лопаткам прямо к пояснице.
Не знаю, как утерпела и не прихватила губами заманчивую капельку, повторяя пройденный ею путь. Но нет, не так поймет, отшатнется. Вряд ли чернавки, обслуживающие мужчин в бане, были щедры на проявления нежности. А Кощей, он ведь особенный… Ему не просто ласка нужна. Ему нужна уверенность в завтрашнем дне. Неприрученный, дикий кот.
Бессмертный распрямил плечи и повернулся. Медленно, словно боялся спугнуть нежданное блаженство резким движением.
— Верико? — сказал он, вопросительно заглядывая в глаза.
Мужчина оказался так близко, что казалось, еще немножко, и просто не хватит воздуха для двоих. Ощущение наполненности притягивало, дарило спокойствие и понимание, что наконец-то все идет так, как нужно.
— Верико…
Его губы шептали мое имя, лаская слух болезненным хрупким чувством, упорно сквозившим в каждом звуке, заставляя сердце биться с удвоенной силой, стремиться навстречу новому, неизведанному. И все сладостнее казалось ожидание, все блаженнее — влечение, все настойчивее — пробуждающийся огонь.
— Верико, — в который раз повторил он, склоняясь ниже, опаляя дыханием кожу, позволяя самой сделать последний, решительный шаг.
Я без раздумий потянулась навстречу…
Но громкий стук помешал первому поцелую.
— Кто? — взревел Кощей, багровея от гнева. — Кто посмел?!
— Царь-батюшка, не вели казнить!
Рывком распахнутая дверь открыла нашим взорам дрожащего от страха стражника.
— Там, в темнице, Еремей…
— Что?
— Мы допрашивали, а ты велел позвать, коли что интересное скажет.
— Ну?!
— Сказал. Заговорил. Царь-батюшка! — Стражник со страхом глядел на Кощея, переминаясь с ноги на ногу. — Ты же сам велел…
— Понял. Понял, что сам велел, лешему бы вас в болото! — Кощей обернулся. — Верико…
— Иди, — улыбнулась я. — Ты не можешь оставаться тем самым великим Кощеем, если будешь задвигать государственные дела на второй план. Иди, я подожду.
Он благодарно кивнул. И, наскоро переодевшись, вышел вслед за стражником.
Ну вот, кажется, мы помирились. Как же хорошо, когда истории позитивные.
Я довольно потерла руки: все, теперь никуда Кощей не денется! По законам сказочного времени обязан жениться!
Подойдя к окну, вдохнула полной грудью. Наконец-то все нормально. Как же давно не было спокойствия, даже не верится. А все Еремей испортил, царь недоделанный. Вот бы огреть его по башке тем самым томом, что в пруд выкинул! Кстати, где он?
Книга лежала на столике. Такая мокрая, несчастная, всеми забытая. И это мой подарок? Вот такой? Брр, нет, пока есть время, надо привести его в приличный вид и вручить с фанфарами.
Я подцепила ногтем слипшиеся страницы и чуть не зарыдала от огорчения: рукописный текст потек, оставляя после себя мутно-серые разводы. Да что же это такое? Даже если высушу, слова-то кто восстанавливать будет? А ведь я ничего прочесть не успела…
И так жаль стало себя любимую, так обидно, хоть волком вой. Шмыгнув носом, решила не тратить нервы зря, а погрустить по-правильному. С чаркой,
