невеста?
— Бывшая! — По голосу слышно, что мужчина сам едва сдерживает смех. — Девяносто лет назад невестилась.
— Ой, ну тогда ладно. Девяносто лет назад я еще о-го-го была! Помнишь, поди?
— Помню, как не помнить. Яга, опять мимо сыплешь!
— Да не я мимо, а ты. Руки-то подставляй. Подставляй, говорю! Ну соседушка, ну позабавил. И что? Поверила она?
— А что ж не поверить-то? Я ей, значит, говорю, что раньше дань с лесов брал…
— Откуда?
— С лесного края. Она не здешняя, невдомек, что такого отродясь не было. Ну вот, мол, раньше брал, а после Яги больше не беру.
— Чегой-то? Не понравилась я как невеста? — Старуха весело хохотнула.
— Не понравилась. — Кощей поддержал смех. — Девка теперь думает, что ты до сих пор меня на себе женить хочешь.
— Да на кой ты мне сдался, пень лысый?
— На той же, на кой и ты мне, коряга старая.
Вновь раздался хохот. Я закусила губу, от обиды едва слезы не выступили. Зачем? Ну зачем опять спектакль?
— И зачем это все? — словно услышав мои мысли, поинтересовалась Яга.
— Да девка замуж хочет.
— Ну так найди жениха. Мало у тебя в царстве красавцев осталось?
— Она за меня хочет.
Какое-то время царила тишина, лишь легкое шуршание говорило, что книжные злодеи все еще рядом.
— Ты не шутишь? — Яга первой подала голос.
— Какие шутки…
— Значит, она все знает?
— Нет.
— И Марфа не сказала?
— Марфа настаивала, сетовала, что тайн развожу много. Но… пробовал я несколько лет назад сказать правду, не поверили. Так что пусть пока ничего не знает. И ты, слышь, молчи!
— Да молчу, молчу… Девка-то неплохая. Мне понравилась.
— Марфа тоже так сказала.
— Ну так чего медлишь? Коли мы с сестрой невесту одобрили, то тебе-то уж и подавно нос воротить не следует.
— Думаешь… свадьбу?
— А чего нет-то? Я же вижу, как у тебя глаза горят. Вон даже рожа подчистилась. Чего? Рожа она и есть рожа. Помолодеешь, тогда лицо будет, а пока рожа, ты уж мне поверь.
— Чего она во мне нашла?
— Да кто ж знает, девки народ странный. Но раз замуж сама хочет, и про… гм, особенность твою не знает, то…
— Думаешь?
— А чего думать-то? Уверена. Раз до сих пор не сбежала, стало быть, судьба. А вообще, знаешь что, Кощеюшка… Так, вроде все ссыпала, завязывай мешок. Знаешь, Кощеюшка, любовь вещь сложная, не каждому известная. А настоящей-то любви и подавно не дождешься. А тебе повезло, если уж молодеть начал, значит, не просто так невеста замуж рвется, значит, и вправду есть любовь.
— Только молодею урывками.
— А ты как хотел, родимый, в одно мгновение красавцем стать? Так не бывает. Любовь по крупице растет. Из ничего рождается, крошечной капелькой живет, силы набирается. А после бережно взращивается обоими. Слышишь, горемыка, — обоими! А коли ты только нос воротить будешь да отталкивать ее от себя, то настоящей любви так и не дождешься.
— Яга…
— Не перебивай, Кощеюшка, я, чай, тоже когда-то любила и ведаю в этом деле поболе твоего. Ты девку должен не страхом брать, а уважением да лаской.
— Да ты что говоришь-то! Чтобы я да с лаской?
— А что такое? Не человек ты, что ли? Или она для ласки не годная?
— Да просто я же… Зоряна ведь…
— А-а-а, вот ты о чем… Чуть с лаской подошел, так с башни выкинулась, да? Так тогда любви и не было. Слова оказались пустые, а чувство горячее, искреннее не появилось.
