Она, в сущности, бабка неплохая, даже мудрая местами. Поймет, объяснит, чего ты понять не сумел.
— А ты?
— Не знаю, Кощей. Правда не знаю. Пойду поброжу, прогуляюсь.
— Заблудишься. А тут волки.
— Не заблужусь. Я же бедовая, помнишь? От меня даже волки сбегут. Ты иди, не переживай.
Едва заметно улыбнулась я и пошла по зеленой траве, туда, где пели птицы, где стрекотали кузнечики и лес жил полной жизнью. Туда, где никто не будет лгать и обманывать, где никого не придется убеждать и дарить тепло, ничего не получая взамен.
А позади меня на поляне молча стоял одинокий и растерянный мужчина. Стоял и смотрел, как вторая в его жизни Зоряна уходит вдаль. Исчезает в небытие, не позволяя больше заключать себя в объятия и дарить нежность. Уходит из-за того, что он сам — своими руками, словами и действиями обидел, растоптал, предал.
— Верико…
Тонкий голосок доносился словно из пустоты.
— Верико! Хозяюшка!
— Варенька? — Я поспешно развязала котомку. — Что случилось?
— Да ничего, хозяюшка, не беспокойся. Просто спросить хотела: ты сейчас совсем от Кощея отказалась, да?
Я на мгновение запнулась. Не сказка, а соцсеть какая-то, чуть слово скажешь, уже все всё знают.
— Сказать тебе хотела… Позволишь ли?
— Ну говори.
— Ты вот Кощея обвиняла в обмане, в предательстве. Хорошо говорила, ладно все в твоих словах выходит, да только…
— Что?
— А сама-то ты честна с ним была? Ты не думай, я тебя не осуждаю, не по чину мне хозяев судить. Но я ведь подле тебя давненько, не один день, кое-что увидела, кое-что услышала, а остальное сама додумала. — Варенька качнула светлой головушкой. — Поправь, коли не права буду, да только ты тоже не всю правду Кощею поведала. Главное-то утаила.
— Это чего я утаила? — нахмурилась я.
— А ты думаешь, никто не видит, что неспроста ты замуж за царя собираешься, не от любви большой свадьбу торопишь?
Вокруг пели птички, светило вечернее солнышко, освещая последними лучами подневольный мир. Варенька мирно сидела в котомке, выставив наружу лишь очаровательное личико с толстой пшеничной косой. А я внимательно глядела на куколку и пыталась понять, где же так прокололась?
— Кхм, это только ты поняла или всем известно?
— Окромя меня только Чаяна, думаю, догадалась. Она девка не по годам мудрая.
— Ну я бы так не сказала.
— А ты не на внешность смотри, хозяюшка. Не на слова и поведение. Ты в душу к людям учись заглядывать, в самое нутро. Вот Чаяна как раз это умеет.
— Только что меня с Зоряной двухвековой давности сравнивали, а теперь с Чаяной, — хмыкнула я. — Ну и что же ты поняла про меня?
— Ты сама запуталась, хозяюшка, не ведаешь, что творишь, о чем думаешь. — Варя взмахнула ресницами. — Забыла уж, поди, зачем к царю в жены набивалась?
— А ты, значит, знаешь?
— А как не знать-то? Запамятовала, с кем дело имеешь? Я ответами на все вопросы владею.
Точно, как я могла забыть? У меня же есть ходячая энциклопедия, Интернет древнерусского разлива.
— Варвара, тогда я хочу задать тебе вопрос, — серьезно произнесла я.
— Задавай, это второй будет. Всего один останется, так что подумай хорошо. — Куколка приосанилась.
— Почему Кощей молодеет?
— Это все, что тебя интересует?
— Да. Отвечай.
Варенька хихикнула.
— А до сих пор сама не догадалась? От любви его внешность зависит! От любви! К чувству крепкому да искреннему привязана. Коли личина изначальная возвращается, значит, любит кого-то Кощеюшка. Только любовь тут не на словах должна быть, по-настоящему полюбить надобно, понимаешь?
— Кажется, понимаю. А почему не сразу, а по чуть-чуть?
— Эх, а говоришь, что понимаешь… Влюбился Кощей, да не просто влюбился, тут дело иное, редко на его веку встречаемое. Взаимна любовь-то
